трезвый и непредвзятый взгляд на приёмы, харак
терные для музыки Вагнера как ни для какой другой, обнаруживает неизменн
ое самоискушение величественным эффектом завывания волынок, когда в со
провождении резкого визга смычковых разворачивается действо, где все в
перемешку Ч Вальхалла
Вальхалла, Вальгалла, Валгалла («чертог убитых»), в скандина
вской мифологии находящееся на небе, принадлежащее богу победы Одину жи
лище, где продолжают жить павшие в битвах храбрые воины, эйнхерии.
, ревю и храмовые обряды. С Вагнером в искусстве начинается эпоха не
разборчивого околдовывания масс. И просто невозможно представить стил
ь зрелищ в «третьем рейхе» без этой оперной традиции, без демагогическог
о по своей сути художественного творчества Рихарда Вагнера.
Однако в то же время и того, и другого объединяет и высокоразвитое чувств
о психологической изощрённости, примечательным образом совпадающее с
невосприимчивостью к тому, где она переходит в пошлость. И это придаёт им
ту черту плебейской претенциозности, которая отразилась на протяжении
десятилетий в поразительно равнозначных оценках. Как-то Готфрид Келлер
назвал этого композитора-драматурга «парикмахером и шарлатаном», в то в
ремя как один из современников с проницательностью ненавидящего окрес
тил Гитлера «типичным оберкельнером», а другой Ч красноречивым убийце
й-садистом
Reck-Malleczewen F. P. Tagebuch eines Verzweifelten, S. 27.
. И впрямь, элемент вульгарности, одиозности, содержащийся в этих оп
ределениях, одинаково присущ и тому, и другому Ч это есть черта и гениаль
ного мистификаторства, и, в той же мере, вдохновенного мошенничества. И ка
к Рихард Вагнер совмещал роль революционера с амплуа друга короля
Имеются в в
иду тесные отношения Р. Вагнера с баварским королём Людвигом II (1845 Ч 1886). Ч Р
ед.
Ч «государственного музыканта», как с издёвкой писал Карл Маркс,
Ч то точно так же молодой Гитлер лелеял расплывчатые мечты о таком восх
ождении, которое бы примирило его ненависть к обществу с его оппортунист
ическими инстинктами. Вагнер устранил все очевидные жизненные противо
речия, провозгласив искусство целью и назначением бытия, а творца-худож
ника Ч его высшей инстанцией, которая неизменно вступается и приносит с
пасение там, где «отчаивается государственный муж, опускает руки полити
к, мучится с бесплодными системами специалист и даже философ только нащу
пывает, но ещё не возвещает». То, что он прокламировал, было абсолютной эст
етизацией жизни под руководством искусства
Wagner R. Gesammelte Schriften. Bd. 11, S. 334 f. См. также эс
се «Kunst und Revolution», ibid. Bd. 3, S. 35 ff.; Freund M. Abendglanz Europas, S. 226.
. В результате, по его мысли, государство должно было быть поднято на
уровень художественного произведения, а политика Ч обновлена и доведе
на до совершенства духом искусства. В театрализации общественной жизни
«третьего рейха», в страсти режима к инсценировкам и в драматургии его п
олитической практики, которая нередко, казалось, и становилась самой цел
ью политики, нетрудно уловить элементы именно этих программных воззрен
ий.
Кроме того, есть и другие совпадения. Та прирождённая тяга к «дилетантиз
ации», которую Фридрих Ницше в своём знаменитом «Четвёртом несвоевреме
нном размышлении» подметил за своим тогда ещё идеализировавшемся им др
угом, была присуща и его юному адепту. Оба они демонстрируют одинаковое, б
росающееся в глаза стремление своенравно вторгаться в любую сферу, своё
мучительное честолюбивое желание показать себя, ослепить, понравиться,
превзойти быстро улетучивающуюся славу вчерашнего дня шумом сегодняшн
его; и тут, и там натыкаешься на сбивающие с толку мелкие человеческие отн
ошения в непосредственной близости, а то даже и в неразрывной связи с вдо
хновением, и кажется, что именно это параллельное существование и состав
ляет суть их таланта. То же, что их разделяло, было полное отсутствие у Гит
лера самодисциплины и творческих мук, его почти наркотическая летаргия.
Но помимо этого и в самой первооснове тут наталкиваешься ещё и на ожесто
чённое, отчаянное сопротивление опасности пролетаризации Ч в этом ска
зывается его внушающая уважение сила воли, подстёгиваемая вспыхивающи
м предчувствием, что когда-нибудь случится нечто неслыханное и все испы
танное им унижение, вся боль этих лет страшно отомстят за себя.

По сути своей аполитичное, театральное и находившееся под влиянием Риха
рда Вагнера отношение Гитлера к миру проявляется в разных аспектах. Одна
жды, после нескольких дней «размышлений и раздумий», как он сам пишет, бро
дя бесцельно по городу, он оказывается свидетелем многолюдной демонстр
ации венских рабочих. Когда он даже пятнадцать лет спустя будет вспомина
ть об этом событии, то и тогда можно будет почувствовать, какое неизглади
мое впечатление произвёл на него в тот день вид тех «бесконечных шеренг
по четыре человека в каждой». Почти в течение двух часов, рассказывает Ги
тлер, простоял он на тротуаре Рингштрассе и, «затаив дыхание», смотрел на
«эту похожую на исполинского змея процессию, медленно тянувшуюся мимо»,
пока, наконец, «в жуткой подавленности» не оторвался от зрелища и не посп
ешил домой, глубоко потрясённый, вероятно, в первую очередь тем сценичес
ким эффектом, который произвела на него эта демонстрация. Во всяком случ
ае, он не упоминает ни её политического повода, ни причины Ч они явно волн
овали его куда меньше, нежели вопрос о том, каких эффектов можно добиться
с помощью людской массы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138