ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
как он позднее заметит,
Вену он покинул «абсолютным антисемитом, смертным врагом всего марксис
тского мировоззрения, пангерманцем»
Из показаний Гитлера 24 февраля 1924 года на про
цессе в мюнхенском народном суде, см.: Boepple E. AdolfHitlers Reden, S. 96; Hitler A. Mein Kampf, S. 137.
.
Конечно, этому определению, как и всем его высказываниям, касающимся его
биографии, явно присуще желание показать, что он уже с ранних лет отличал
ся категоричностью оценок, а именно это желание и руководило им, когда он
писал «Майн кампф». Однако, уже само обстоятельство, что перебрался он вс
ё же в Мюнхен, а не в Берлин Ч столицу рейха, служит скорее недвусмысленны
м доказательством того, что в его естестве весьма долго преобладала апол
итичность, или, скажем так, художественно-романтические мотивы главенст
вовали над политическими. А Мюнхен перед первой мировой войной имел слав
у города муз, приветливого, чувственно-гуманного центра искусства и нау
ки, и «образ жизни художника» признавался тут самым что ни на есть законн
ым: Мюнхен светился, как гласит одно незабываемое определение
Mann Th. GW. Bd. 9, S. 176.
В эссе «Мюнхен Ч культурный центр» при сравнении Мюнхена и Берлина гово
рится: «Здесь ты Ч в искусстве, там Ч в политике и экономике; см.: Mann Th. GW. Bd. II, S. 396.
. Такое обычно подчёркивавшееся и явно рекламировавшееся своеобр
азие этого города охотно обосновывалось как раз его противоположность
ю громыхающе-современному, вавилонообразному Берлину, где социальное о
держивало верх над эстетическим, идеологическое Ч над культурно-бюрге
рским, короче говоря, политика главенствовала над искусством. Тот довод,
что Мюнхен находился намного ближе к Вене и сюда доносились испарения ав
стрийской столицы, и это, мол, и определило выбор Гитлера, как раз и подтве
рждает то, что тот пытался опровергнуть: он руководствовался мотивами са
мого что ни на есть общего жизнеощущения, а отнюдь не побуждениями делов
ого характера, мотивами доносившихся испарений, т. е. культурной сферой,
Ч именно они заставили его выбрать Мюнхен и отказаться от Берлина, если
вообще шла речь о каком-то сознательном выборе. В «Имперском справочник
е германского общества» за 1931 год он укажет, что переселился в Мюнхен, дабы
«найти более широкое поле для своей политической деятельности», но ведь
, имей он такое желание, условия для этого в столице рейха были куда более
широкими.
Внутренняя инерция и отсутствие контактов, определявшие его жизнь в Вен
е, характерны и для его пребывания в Мюнхене Ч порой кажется, что всю свою
молодость он прожил в огромном пустом пространстве. Совершенно очевидн
о, что он не вступал в какие-либо контакты с партиями или политическими гр
уппами, да и в смысле идеологии он был одинок. Даже в этом интеллектуально
столь беспокойном городе с его аурой, связывавшей людей друг с другом, гд
е любая навязчивая идея являлась свидетельством оригинальности, он так
и остался в одиночестве. И это при том, что идейный арсенал «фелькише», даж
е в самых эксцентричных его вариантах, находил в этом городе своих сторо
нников, равно как и антисемитизм, особенно распространённый среди мелко
й буржуазии с её предощущением экономической угрозы; и в то же время тут п
опадались самые разнообразные радикальные учения левого толка Ч прав
да, все это смягчалось климатом Мюнхена и получало компанейский, риторич
еский и соседский вид. В мюнхенском пригороде Швабинг собирались анархи
сты, дети богемы, утописты, стремящиеся улучшить мир, художники и витийст
вующие апостолы новых ценностей. Бедные юные гении мечтали об элитарном
обновлении мира, об избавлениях, кровавых зарницах, очистительных катас
трофах и варварских процедурах по омоложению дегенерировавшего челове
чества. Центральной фигурой одного из значительнейших кружков, образов
ывавшихся нередко за столиками кафе вокруг лиц или идей, был поэт Стефан
Георге, собравший вокруг себя кучку талантливейших учеников. Они подраж
али ему не только в его презрении к нормам буржуазной морали, в восславле
нии молодости, инстинкта, сверхчеловека и в строгости художественного и
зображения жизненного идеала, но и во всём своём поведении, вплоть до сти
лизации выражения лица. Один из его апостолов, некий Альфред Шулер, откры
л заново для немцев позабытую свастику, в то время как Людвиг Клагес, тоже
одно время бывший с ним рядом, пришёл к такому разоблачительному выводу:
«Дух Ч антагонист души»
Хотя это произведение и вышло только в конце 20-х годов, но ег
о название, ставшее вскоре девизом, точно передаёт те «мюнхенские» настр
оения начала века.
. Примерно в то же время Освальд Шпенглер занялся выявлением скрыт
ых от глаз настроений распада и апелляцией к образам цезарей, которые пр
изывались, дабы в очередной раз отвести неизбежную гибель западной циви
лизации. В Швабинге, на Зигфридштрассе, жил Ленин, и всего в паре кварталов
оттуда, в доме № 34 по Шляйсхаймерштрассе, снял теперь комнату у портного П
оппа Адольф Гитлер.
Как интеллектуальное беспокойство, так и переломное настроение времен
и в искусстве, ощущавшееся в Мюнхене столь же заметно, как и в Вене, прошли
мимо Гитлера незамеченными. Имена Василия Кандинского, Франца Марка или
Пауля Клее, тоже живших по соседству в Швабинге и открывших новые измере
ния в живописи, ничего не говорили ни его уму, ни сердцу начинающего худож
ника. На протяжении всех этих месяцев пребывания в Мюнхене он остаётся с
кромным копировальщиком почтовых открыток со своими видениями, кошмар
ами и страхами, неспособным, однако, перевести их на язык искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Вену он покинул «абсолютным антисемитом, смертным врагом всего марксис
тского мировоззрения, пангерманцем»
Из показаний Гитлера 24 февраля 1924 года на про
цессе в мюнхенском народном суде, см.: Boepple E. AdolfHitlers Reden, S. 96; Hitler A. Mein Kampf, S. 137.
.
Конечно, этому определению, как и всем его высказываниям, касающимся его
биографии, явно присуще желание показать, что он уже с ранних лет отличал
ся категоричностью оценок, а именно это желание и руководило им, когда он
писал «Майн кампф». Однако, уже само обстоятельство, что перебрался он вс
ё же в Мюнхен, а не в Берлин Ч столицу рейха, служит скорее недвусмысленны
м доказательством того, что в его естестве весьма долго преобладала апол
итичность, или, скажем так, художественно-романтические мотивы главенст
вовали над политическими. А Мюнхен перед первой мировой войной имел слав
у города муз, приветливого, чувственно-гуманного центра искусства и нау
ки, и «образ жизни художника» признавался тут самым что ни на есть законн
ым: Мюнхен светился, как гласит одно незабываемое определение
Mann Th. GW. Bd. 9, S. 176.
В эссе «Мюнхен Ч культурный центр» при сравнении Мюнхена и Берлина гово
рится: «Здесь ты Ч в искусстве, там Ч в политике и экономике; см.: Mann Th. GW. Bd. II, S. 396.
. Такое обычно подчёркивавшееся и явно рекламировавшееся своеобр
азие этого города охотно обосновывалось как раз его противоположность
ю громыхающе-современному, вавилонообразному Берлину, где социальное о
держивало верх над эстетическим, идеологическое Ч над культурно-бюрге
рским, короче говоря, политика главенствовала над искусством. Тот довод,
что Мюнхен находился намного ближе к Вене и сюда доносились испарения ав
стрийской столицы, и это, мол, и определило выбор Гитлера, как раз и подтве
рждает то, что тот пытался опровергнуть: он руководствовался мотивами са
мого что ни на есть общего жизнеощущения, а отнюдь не побуждениями делов
ого характера, мотивами доносившихся испарений, т. е. культурной сферой,
Ч именно они заставили его выбрать Мюнхен и отказаться от Берлина, если
вообще шла речь о каком-то сознательном выборе. В «Имперском справочник
е германского общества» за 1931 год он укажет, что переселился в Мюнхен, дабы
«найти более широкое поле для своей политической деятельности», но ведь
, имей он такое желание, условия для этого в столице рейха были куда более
широкими.
Внутренняя инерция и отсутствие контактов, определявшие его жизнь в Вен
е, характерны и для его пребывания в Мюнхене Ч порой кажется, что всю свою
молодость он прожил в огромном пустом пространстве. Совершенно очевидн
о, что он не вступал в какие-либо контакты с партиями или политическими гр
уппами, да и в смысле идеологии он был одинок. Даже в этом интеллектуально
столь беспокойном городе с его аурой, связывавшей людей друг с другом, гд
е любая навязчивая идея являлась свидетельством оригинальности, он так
и остался в одиночестве. И это при том, что идейный арсенал «фелькише», даж
е в самых эксцентричных его вариантах, находил в этом городе своих сторо
нников, равно как и антисемитизм, особенно распространённый среди мелко
й буржуазии с её предощущением экономической угрозы; и в то же время тут п
опадались самые разнообразные радикальные учения левого толка Ч прав
да, все это смягчалось климатом Мюнхена и получало компанейский, риторич
еский и соседский вид. В мюнхенском пригороде Швабинг собирались анархи
сты, дети богемы, утописты, стремящиеся улучшить мир, художники и витийст
вующие апостолы новых ценностей. Бедные юные гении мечтали об элитарном
обновлении мира, об избавлениях, кровавых зарницах, очистительных катас
трофах и варварских процедурах по омоложению дегенерировавшего челове
чества. Центральной фигурой одного из значительнейших кружков, образов
ывавшихся нередко за столиками кафе вокруг лиц или идей, был поэт Стефан
Георге, собравший вокруг себя кучку талантливейших учеников. Они подраж
али ему не только в его презрении к нормам буржуазной морали, в восславле
нии молодости, инстинкта, сверхчеловека и в строгости художественного и
зображения жизненного идеала, но и во всём своём поведении, вплоть до сти
лизации выражения лица. Один из его апостолов, некий Альфред Шулер, откры
л заново для немцев позабытую свастику, в то время как Людвиг Клагес, тоже
одно время бывший с ним рядом, пришёл к такому разоблачительному выводу:
«Дух Ч антагонист души»
Хотя это произведение и вышло только в конце 20-х годов, но ег
о название, ставшее вскоре девизом, точно передаёт те «мюнхенские» настр
оения начала века.
. Примерно в то же время Освальд Шпенглер занялся выявлением скрыт
ых от глаз настроений распада и апелляцией к образам цезарей, которые пр
изывались, дабы в очередной раз отвести неизбежную гибель западной циви
лизации. В Швабинге, на Зигфридштрассе, жил Ленин, и всего в паре кварталов
оттуда, в доме № 34 по Шляйсхаймерштрассе, снял теперь комнату у портного П
оппа Адольф Гитлер.
Как интеллектуальное беспокойство, так и переломное настроение времен
и в искусстве, ощущавшееся в Мюнхене столь же заметно, как и в Вене, прошли
мимо Гитлера незамеченными. Имена Василия Кандинского, Франца Марка или
Пауля Клее, тоже живших по соседству в Швабинге и открывших новые измере
ния в живописи, ничего не говорили ни его уму, ни сердцу начинающего худож
ника. На протяжении всех этих месяцев пребывания в Мюнхене он остаётся с
кромным копировальщиком почтовых открыток со своими видениями, кошмар
ами и страхами, неспособным, однако, перевести их на язык искусства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138