и в этом смысле нац
ионал-социализм вполне обоснованно определяется как гитлеризм
См., например
: Frank H. Im Angesicht des Galgens, S. 137, 291; Heiber H. Adolf Hitler, S. 157.
.
Однако остаётся вопросом, был ли Гитлер последним политиком, который с т
аким пренебрежением мог игнорировать весь вес взаимоотношений и интер
есов, и не становится ли ныне давление объективных факторов намного силь
нее, а одновременно тем самым исторические возможности преступника кру
пного масштаба намного слабее; ведь несомненным является то, что ранг в и
стории зависит от той свободы, которую историческое действующее лицо от
воёвывает себе у обстоятельств: «Нельзя действовать по принципу, Ч зая
вил Гитлер в своём секретном выступлении весной 1939 года, Ч уходя от решен
ия проблем путём приспособления к обстоятельствам. Нет, следует приспос
абливать обстоятельства к требованиям»
Из выступления Гитлера 23 мая 1939 года в рейхск
анцелярии перед руководителями вермахта, цит. по: Domarus M. Hitler. Reden und Proklamationen, S. 1197.
. С таким девизом, выразившим в очередной раз попытку соразмерить с
ебя с образом великого человека, и прожил этот «фантазёр» свою авантюрну
ю, доведённую до последней черты и в конечном счёте потерпевшую полное ф
иаско жизнь. Кое-что говорит, пожалуй, за то, что с ним, наряду со многим дру
гим, завершилось и следующее: «Ни в Пекине, ни в Москве, ни в Вашингтоне не с
идеть уже больше такому же одержимому безумными мечтами о переделке мир
а… У единоличного главы нет больше свободы действий для осуществления с
воего решения. Он умеряет аппетиты. Узоры ткутся длинной рукой. Гитлер, мо
жно надеяться, был последним экзекутором „большой“ политики классичес
кого типа»
Augstein R. Hitler, und was davon blieb. In: Der Spiegel, 1970, Nr. 19, S. 100 f.
.
Коль скоро мужи уже не делают историю или делают её в меньшей степени, неж
ели весьма долго считала просветительская литература, то этот человек, н
адо полагать, сделал больше, чем многие другие. Но одновременно, и в соверш
енно необычной степени, история сделала его. В эту «безликую личность», к
ак называет его одна из последующих глав, не вошло ничего из того, чего бы
ещё не было, но то, что в неё вошло, обрело тут небывалую динамику. Биографи
я Гитлера Ч это история непрерывного и интенсивного процесса взаимооб
мена.

Таким образом, подведём итог сказанному, остаётся вопрос, может ли истор
ическое величие сочетаться с ничтожными или невзрачными пропорциями л
ичности. И тут не лишено смысла вообразить себе судьбу Гитлера в случае, е
сли бы история не представила в его распоряжение те обстоятельства, кото
рые вообще пробудили его и сделали рупором захвативших миллионы людей к
омплексов возмущения и враждебности. Он влачил бы одинокое существован
ие где-то на краю общества, существование ожесточившегося и преисполнен
ного мизантропией человека, мечтающего о великой судьбе и не могущего пр
остить жизни то, что она не посчиталась с ним и отказала ему в роли всепобе
ждающего героя: «Угнетало только полнейшее отсутствие какого-либо вним
ания, из-за чего я тогда страдал больше всего», Ч так вспоминал Гитлер о в
ремени своего вступления в политику
Hitler A. Mein Kampf, S. 388.
. Крах существовавшего порядка и присущие эпохе страх и предчувств
ие перемен дали ему для начала шанс выйти из тени безвестности. Величие, с
читает Якоб Буркхардт, это Ч потребность страшных времён
Burckhardt J. Op. cit. S. 166.
.
И это величие, добавим, может идти рука об руку и с индивидуальным убожест
вом Ч вот чему учит появление Гитлера, причём учит в мере, превосходящей
весь имеющийся опыт. На протяжении целого ряда этапов эта личность предс
тавляется как бы растворившейся, исчезнувшей в ирреальном, и вот этот-то
фиктивный характер, а не что иное, и был причиной того, что многие политики
-консерваторы и историки-марксисты столь странным образом сходились во
взгляде на Гитлера как на инструмент для достижения чьих-то целей. Будуч
и далёким от какого бы то ни было величия и любого рода политического, а уж
тем более исторического ранга, он и казался идеальным олицетворением ти
па «агента». Но глубоко заблуждались и те, и другие Ч ведь одним из рецепт
ов тактических успехов Гитлера как раз и было то, что он этим заблуждение
м, в котором проявлялась и проявляется классовая враждебность по отноше
нию к мелкому буржуа, и делал политику. Его биография Ч это в то же время и
история постоянной утраты иллюзий всеми сторонами; и, уж конечно же, в слу
чае с Гитлером бьёт мимо цели та полная иронии недооценка, которая для оч
ень многих все ещё диктуется его внешним видом и исчезает лишь тогда, ког
да речь заходит о его жертвах.
Все это будет продемонстрировано ниже ходом этой жизни, ходом самих собы
тий. К скепсису же побуждает тут и вот какой мысленный эксперимент. Если б
ы в конце 1938 года Гитлер оказался жертвой покушения, то лишь немногие усом
нились бы в том, что его следует назвать одним из величайших государстве
нных деятелей среди немцев, может быть, даже завершителем их истории. Его
агрессивные речи и его «Майн кампф», его антисемитизм и его планы мирово
го господства канули бы, вероятно, в забытьё как творение фантазии его ра
нних лет и лишь от случая к случаю вспоминались бы, к негодованию нации, её
критиками. Шесть с половиной лет отделяли Гитлера от этой славы. Разумее
тся, способствовать ему в этом мог бы только насильственный конец, ибо по
самой своей сути он был настроен на разрушение и не исключал тут и собств
енную личность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138