На её первом публичном со
брании, в присутствии ста одиннадцати слушателей, Гитлер выступает втор
ым. В этом непрерывно нараставшем по накалу тридцатиминутном выступлен
ии нашли выход все эмоции, все скопившиеся со времён мужского общежития
и проявлявшиеся ранее в бессвязных монологах чувства ненависти, и, словн
о вырвавшись из немоты и одиночества минувших лет, перегоняли друг друга
слова, галлюцинации, обличения; к концу выступления «люди в маленьком по
мещении наэлектризовались», и то, чего он раньше «не знал, а просто ощущал
по наитию, теперь оказалось правдой», и он с ликованием осознал потрясаю
щий факт: «Я мог говорить!»
Hitler A. Mein Kampf, S. 390 f.
.
Это и стало моментом Ч если вообще есть какой-то конкретный, поддающийс
я точной датировке момент Ч его прорыва к самому себе, тем самым «ударом
молота судьбы», пробившим «оболочку будней», и его спасительное значени
е наложит отпечаток экстаза на его воспоминания о том вечере. Ведь в прин
ципе в прошедшие недели он уже не раз испытывал силу своего ораторского
воздействия, узнал свои возможности уговаривать людей и обращать их в св
ою веру. Но с её субъективной мощью, триумфальным самозабвением вплоть д
о седьмого пота, полуобморока и полного изнеможения он встретился, если
верить его собственным словам, впервые именно в эти тридцать минут; и как
когда-то он не знал удержу во всём Ч в своих страхах, самокопании или же ч
увстве счастья от услышанного в сотый раз «Тристана», Ч так и начиная с э
того момента он уже одержим только одним Ч своим красноречием. И над все
ми политическими страстями первенствует с того момента эта однажды и на
всегда разбуженная потребность «доходяги» (так он сам обозвал себя в вос
поминаниях того времени
Hitler A. Mein Kampf, S. 388, 390, 321.
) в самоутверждении, которая будет снова и снова бросать его на триб
уны в стремлении вновь испытать пережитое когда-то чувство оргазма.
И его решение стать политиком, которое он в сочинённой им самим легенде о
тнесёт ко времени пребывания в лазарете в Пазевальке и опишет как реакци
ю отчаявшегося, зарывшегося лицом в подушку, но несломленного патриота н
а «ноябрьское предательство», в действительности следует датировать б
олее поздним и куда более близким к этому его выступлению осенью 1919 года в
ременем. В протоколах, членских списках и списках присутствующих он указ
ывает себя в этот период художником, иногда Ч писателем, но можно предпо
лагать, что эти конфузливые ссылки на профессию говорят лишь о его попыт
ках удержать ускользающую юношескую мечту о величии и занятии искусств
ом. В одном из агентурных донесений мюнхенской полиции в середине ноября
1919 года говорится: «Он Ч коммерсант, собирающийся стать профессиональны
м рекламным агентом». Опять здесь не отмечено принятое уже больше года т
ому назад решение его жизни, однако Ч впервые Ч указывается на его скло
нности и возможности: «Что ему было нужно, так это говорить, и чтобы был кт
о-то, кто его слушал», Ч такое же наблюдение сделал Кубицек
Kubizek A. Op. cit. S. 27. По поводу свед
ений о профессии Гитлера см. донесение политической службы безопасност
и Мюнхена (далее Ч PND), созданной полицай-президентом города для слежки за
политической активностью среди населения; о проведённом 13 ноября 1919 года
собрании, на котором Гитлер выступил с докладом, см.: Deuerlein E. Op. cit. S. 205 f.
. В ораторском даре, чью триумфальную мощь он открыл в себе реально т
олько теперь, он видит для себя выход из дилеммы прахом пошедших жизненн
ых ожиданий, хотя и не имеет сколько-нибудь внятного представления о сво
ём будущем, Ч ведь он собирается стать профессиональным рекламным аген
том. И это вновь было очередным стремлением уклониться. Именно между эти
м стремлением и более поздними мифами, с помощью которых он так тщился во
звести вокруг своей главы нимб проявившейся якобы уже в ранние годы пред
назначенности, и лежит все различие между личным мотивом и мотивом социа
льным, побуждающем сделать шаг в политику. И многое говорит за то, что прео
бладающим был первый мотив; во всяком случае, Гитлер так и не скажет, что ж
е явилось подлинным толчком для его политического пробуждения, как и не
назовёт того дня, когда он почувствовал, что «несправедливость мира, как
поток кислоты, пролилась на его сердце» и он не мог уже не выступить в похо
д, чтобы истребить и эксплуататоров, и лицемеров
Так звучит знаменитая фра
за Прудона о его собственном политическом пробуждении; цит. по
: Sombart W. Der proletarische Sozialisraus. Bd.l. Jena, 1924. S. 55.
.

Уже вскоре после своего вступления в ДАП Гитлер принимается за превраще
ние боязливой, неподвижной застольной компании в шумную, публичную боев
ую партию. Несмотря на сопротивление, оказываемое главным образом Карло
м Харрером, не хотевшим расставаться со старыми, унаследованными от обще
ства «Туле» представлениями о ДАП как о тайном союзе и рассматривающим п
артию по-прежнему как кружок политизированных мужчин, занятых в милом и
х сердцу чаду пивной переливанием из пустого в порожнее своих чувств, Ги
тлер с самого начала мыслил категориями массовой партии. Это не только о
твечало стилю его представлений, не желавшему смириться с ситуацией уще
рбности, но и его мнению о причинах неудач старых консервативных партий.
Во взглядах же Харрера странным образом продолжала жить та тяга к исключ
ительности, что была слабостью партий буржуазной знати в кайзеровские в
ремена и в значительной степени отталкивала от буржуазных позиций как м
ассы мелкой буржуазии, так и рабочих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138