она ве
рнёт бытию утерянную в безрадостных буднях цивилизации возможность не
слыханного самовозвышения, узаконит насилие и уготовит триумфы разруш
ению, явится, как писал Эрнст Юнгер, с помощью огнемётов «великим очищени
ем через ничто»
Tagebuch, 21.IX.1929, цит. по: Sontheimer К.Antidemokratisches Denken, S. 129.
. Война и была как раз отрицанием либеральной и гуманистической ид
еи цивилизации. Чуть ли не магическая сила военных впечатлений, тоже осв
ещённых соответствующей литературой европейского покроя и ставших опо
рными пунктами разнообразнейших концепций обновления, имела своим ист
оком именно этот опыт. Одновременно война научила тех, кто назовёт потом
себя её наследниками, смыслу и преимуществу быстрых и единоличных решен
ий, абсолютного подчинения и одинакового образа мыслей. Компромиссный х
арактер парламентских режимов, их слабость в принятии решений и их часты
й паралич не обладали притягательной силой для поколения, вынесшего с во
йны миф об отлично слаженном боевом коллективе.
Только с учётом всех этих взаимосвязей можно понять, почему провозглаше
ние демократической республики и включение Германии в систему послеве
рсальского мира было воспринято отнюдь не просто и не только как результ
ат поражения. Для сохранивших свою силу настроений неприятия цивилизац
ии и то, и другое означало не просто изменение политического положения, а
грехопадение, некий акт метафизического предательства и глубокой изме
ны самому себе, ибо в жертву сложившимся в данный момент обстоятельствам
приносилась Германия, романтичная, погруженная в раздумья и чуждая поли
тике Германия, которую теперь отдавали на заклание той самой идее западн
ой цивилизации, что несла угрозу уже самой её сути. Примечательно, что «Фе
лькишер беобахтер» назвала Версальский договор «сифилитическим миром
», который, как и эта болезнь, «рождается от короткого запретного удоволь
ствия, начавшись с маленькой твёрдой опухоли, поражает постепенно все чл
ены и суставы, да и всю плоть, включая сердце и мозг согрешившего»
VB, 6.IV.1920; Артур Мёллер ва
н ден Брук говорил о «присущей немцам мании перенимать все идеи западник
ов», словно быть принятым в круг либеральных наций Ч это бог весть какая
честь.
. Страстное, принципиальное неприятие «этой системы» вытекало име
нно из нежелания оказаться в составе ненавистной «империи цивилизации
» со всеми её правами человека, демагогией насчёт прогресса и страстью п
росвещать, с её тривиальностью, испорченностью и тупыми апофеозами благ
осостояния. Немецкие же идеалы верности, божьего милосердия, любви к оте
честву оказались, как это сказано в одном из многочисленных жалобных пис
аний того времени, «безжалостно выкорчеванными в бурях революционных и
послереволюционных времён», а на их место пришли «демократия, движение н
удистов, безудержный натурализм, товарищеский брак»
Из статьи священника д-ра
Бюттнера: Dr. Buettner. Die sozialistischen Kinderfreunde. In: Gelbe Hefte, 1931, Nr. 7, S. 263. Приведённое ниже высказывание Э. Ники
ша см.: Niekisch E. Entscheidung. Berlin, 1930, S. 118.
.
И во все годы существования республики наблюдается Ч в том числе и сред
и правой интеллигенции, продолжавшей враждебную традицию вильгельмовс
кой эры по отношению к цивилизации, Ч тяга к союзу с Советским Союзом, ве
рнее, с Россией, бывшей, как материнское чрево, сердцевина, «четвёртое изм
ерение», предметом эмфатических ожиданий. В то время как Освальд Шпенгле
р призывает к борьбе против «внутренней Англии», Эрнст Никиш, другой апо
логет сопротивления во имя духовной идентичности нации, пишет: «Пора нем
ецкому пробуждению обратить взоры на восток… ход на запад был немецким н
исхождением; поворот на восток будет снова восхождением к немецкому вел
ичию». «Мелкотравчатому либерализму» противопоставляется «прусско-сл
авянский принцип», а столице Лиги наций Женеве Ч «ось Потсдам Ч Москва
». Страх засилья над немецким духом материалистического и демифологизи
рованного западного мира оказывается тут сильнее страха перед угрозой
всемирного коммунистического господства.
Первая послевоенная фаза явилась катализатором не только страха перед
революцией, но и чувства отрицания цивилизации, а они, в свою очередь, поро
дили синдром необычайного динамизма. Тот же слился с комплексами страха
и обороны потрясённого до самых основ общества, утратившего своё национ
альное самосознание, благополучие, авторитеты, а также всю систему сверх
у донизу, и в слепом ожесточении жаждавшего получить назад то, что, казало
сь, было отнято несправедливо. Эти всеобщие чувства недовольства ещё бол
ее усугублялись и обретали дополнительный радикализм наличием множест
ва неудовлетворённых групповых интересов. Подверженность великой мани
и тотального критиканства проявляет в первую очередь непрерывно расту
щий слой служащих, ибо промышленная революция перекинулась теперь уже и
на конторы и сделала вчерашних «унтер-офицеров капитализма» последним
и жертвами «современного рабства»
См. в этой связи: Kracauer S. Op. cit. S. 5 f.
, к тому же у них, в отличие от рабочих, никогда не было собственной кл
ассовой гордости и уж тем более какого-то рода утопии, которая бы выводил
а из катастроф существующего строя благие предзнаменования для них сам
их. Не менее восприимчивыми оказываются и ремесленники из среднего сосл
овия с их страхом перед засильем крупных предприятий, универсальных маг
азинов и конкурирующей рационализацией; то же самое касается и широких с
лоёв сельскохозяйственного населения, привязанных традиционной непов
оротливостью и отсутствием средств к давно уже изжившим себя структура
м, а также многих людей с высшим образованием и вчера ещё солидных, разори
вшихся буржуа, оказавшихся сегодня затянутыми в омут пролетаризации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138