ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
и этот приобретённый опыт Гитлер уже н
икогда потом не забудет, а станет постоянно обновлять его на самых разли
чных социальных уровнях с почти тем же окружением: в окопах войны, среди с
воих ординарцев и шофёров, чьё общество он предпочитал, уже будучи вождё
м партии, а затем и рейхсканцлером, и, наконец, в бункерном мире своей став
ки Ч постоянно казалось, что Гитлер воспроизводит образ жизни мужского
общежития, знавший одни лишь отрешённые формы совместного проживания и
довольно точно отвечавший его представлению о человеческих связях воо
бще. Руководство дома его не терпело, считало вызывающе «политизированн
ым»; «бывало жарковато», свидетельствует, вспоминая, Ханиш, «такие проск
альзывали враждебные взоры, что бывало порою не по себе».
Свои убеждения Гитлер отстаивал, очевидно, остро и непримиримо. Радикаль
ные альтернативы, утрирование любого утверждения принадлежали к подос
новам его мышления, его склонное к ужасам и отвращению сознание преувели
чивало все до гигантских размеров и превращало события скромного масшт
аба в метафизические катастрофы. С юных лет его привлекали только велики
е мотивы. Тут лежит одна из причин его столь же наивной, сколь и художестве
нно обращённой в прошлое любви к героическому, возвышенно-декоративном
у. Боги, герои, гигантские проекты и высокопарные слова служили ему стиму
лами и заслоняли для него банальность его собственной жизни. «В музыки (!)
его приводил в телячий восторг Рихард Вагнер», Ч беспомощно и убедител
ьно пишет Ханиш, а сам Гитлер потом скажет, что уже тогда он набрасывал пер
вые планы по перестройке Берлина. Действительно, тяга ко все новым проже
ктам не оставляла его. Мы узнаем, что поступление на работу в машбюро одно
й строительной конторы тут же пробудило в нём архитектурные мечтания, а
после экспериментов с авиамоделями он уже видел себя владельцем крупно
го авиационного завода и «богатым, очень богатым»
Greiner J. Op. cit. S. 106 ff., 38 ff., 78. О том, что он у
же тогда занимался проектами по перестройке Берлина, Гитлер расскажет с
ам в одной из своих застольных бесед, см.: Libres propos, p. 46.
.
А пока он рисует Ч кажется, это устроил ему Грайнер, Ч плакаты, рекламир
ующие бриллиантин для волос, магазин мягкой мебели в переулке Шмальцхоф
гассе и, наконец, присыпку от пота, имевшую рыночное наименование «Тедди
». Последнюю работу с однозначно идентифицированной подписью Гитлера у
далось найти. Это довольно беспомощный по манере, сухой и школярский рис
унок, изображающий двух почтальонов, один из которых в изнеможении опуст
ился на землю, и по его чулку текут жирные, синие капли пота, в то время как д
ругой поучает своего «дорогого братца», что и десять тысяч ступенек в де
нь «с присыпкой „Тедди“ проделать не лень». На другом сохранившемся плак
ате башня Святого Штефана горделиво возвышается над горою из кусков мыл
а. Сам Гитлер считал тот этап своей жизни достойным воспоминания постоль
ку, поскольку он мог, наконец, распоряжаться своим собственным временем.
Часами просиживает он в маленьких, дешёвых пригородных кафе над газетам
и, отдавая особое предпочтение антисемитскому листку «Дойчес фольксбл
атт».
Резюмируя вышеизложенное, можно утверждать, что в образе этого двадцати
летнего человека наиболее явственными и характерными являются черты с
транности, бегства от реальности и, строго говоря, аполитичности. Он сам с
кажет, что в это время он был чудаком
Hitler A. Mein Kampf, S. 35.
. По всей вероятности, его обоготворяемым идолом тех лет был Рихард
Вагнер, причём не только «в музыки» (!), скорее всего, Гитлер усматривал в эт
ой наполненной ранними разочарованиями и неукротимой верой в своё приз
вание и в конечном итоге «увенчанной всемирной славой жизни»
Mann Th. Leiden und Groesse Richard Wagners. GW. Bd. 10, S. 346.
образец для своих собственных жизненных представлений. Преемств
енность эта выражалась в искушении романтическим понятием о гениально
сти, которое нашло в Мастере из Байрейта своё воплощение и одновременно
в нём же и своё крушение. Ведь благодаря ему было сбито с толку, подавлено
и отчуждено от буржуазного мира целое поколение.
Восхищение Рихардом Вагнером дополняет полотно, получившее свои первы
е очертания в результате бегства юного Гитлера из училища и его тяги к ма
нящему, соблазняющему грандиозными ожиданиями столичному городу. Это б
ыл путь, на который вступали многие из его сверстников со сходными высок
ими надеждами, своего рода «королевская дорога» одарённых и ущемлённых
аутсайдеров. И серый, подавленный лик сына таможенника из Линца невольно
всплывает вдруг в ряду романтической галереи беглых школьников, где вид
ишь Томаса и Генриха Маннов, Герхарта Гауптмана и Германа Гессе; в литера
турном плане этот тип эскапирующего юноши встречается во многих произв
едениях, созданных на переломе веков: у Эмиля Штрауса в его повести «Друг
Хайн» (1901), у Рильке в «Уроке гимнастики» (1902), у Роберта Музиля в «Молодом Терл
ессе» (1906), у Германа Гессе в романе «Под колёсами» (1906), у Франка Ведекинда в «
Пробуждении весны» (1906) или в вышедшем годом позже «Мао» Фридриха Хуха. Общ
ая для всех них причина их бегства или гибели заключалась в том, что они эс
тетизировали свои страдания, связанные с буржуазным мирком и противопо
ставляли тривиальному миру своих отцов с его будничным набором непреме
нных обязанностей идеал социально эластичной «жизни художника». На это
м фоне постоянно демонстрировалась противоположность художника и бурж
уа Ч то, что в буржуазном сознании, терзаемом сомнениями в самом себе, пор
одило со времён Карла Моора и прочих ему подобных предводителей разбойн
ичьих шаек и меланхолических мятежников своих идеализируемых антигеро
ев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
икогда потом не забудет, а станет постоянно обновлять его на самых разли
чных социальных уровнях с почти тем же окружением: в окопах войны, среди с
воих ординарцев и шофёров, чьё общество он предпочитал, уже будучи вождё
м партии, а затем и рейхсканцлером, и, наконец, в бункерном мире своей став
ки Ч постоянно казалось, что Гитлер воспроизводит образ жизни мужского
общежития, знавший одни лишь отрешённые формы совместного проживания и
довольно точно отвечавший его представлению о человеческих связях воо
бще. Руководство дома его не терпело, считало вызывающе «политизированн
ым»; «бывало жарковато», свидетельствует, вспоминая, Ханиш, «такие проск
альзывали враждебные взоры, что бывало порою не по себе».
Свои убеждения Гитлер отстаивал, очевидно, остро и непримиримо. Радикаль
ные альтернативы, утрирование любого утверждения принадлежали к подос
новам его мышления, его склонное к ужасам и отвращению сознание преувели
чивало все до гигантских размеров и превращало события скромного масшт
аба в метафизические катастрофы. С юных лет его привлекали только велики
е мотивы. Тут лежит одна из причин его столь же наивной, сколь и художестве
нно обращённой в прошлое любви к героическому, возвышенно-декоративном
у. Боги, герои, гигантские проекты и высокопарные слова служили ему стиму
лами и заслоняли для него банальность его собственной жизни. «В музыки (!)
его приводил в телячий восторг Рихард Вагнер», Ч беспомощно и убедител
ьно пишет Ханиш, а сам Гитлер потом скажет, что уже тогда он набрасывал пер
вые планы по перестройке Берлина. Действительно, тяга ко все новым проже
ктам не оставляла его. Мы узнаем, что поступление на работу в машбюро одно
й строительной конторы тут же пробудило в нём архитектурные мечтания, а
после экспериментов с авиамоделями он уже видел себя владельцем крупно
го авиационного завода и «богатым, очень богатым»
Greiner J. Op. cit. S. 106 ff., 38 ff., 78. О том, что он у
же тогда занимался проектами по перестройке Берлина, Гитлер расскажет с
ам в одной из своих застольных бесед, см.: Libres propos, p. 46.
.
А пока он рисует Ч кажется, это устроил ему Грайнер, Ч плакаты, рекламир
ующие бриллиантин для волос, магазин мягкой мебели в переулке Шмальцхоф
гассе и, наконец, присыпку от пота, имевшую рыночное наименование «Тедди
». Последнюю работу с однозначно идентифицированной подписью Гитлера у
далось найти. Это довольно беспомощный по манере, сухой и школярский рис
унок, изображающий двух почтальонов, один из которых в изнеможении опуст
ился на землю, и по его чулку текут жирные, синие капли пота, в то время как д
ругой поучает своего «дорогого братца», что и десять тысяч ступенек в де
нь «с присыпкой „Тедди“ проделать не лень». На другом сохранившемся плак
ате башня Святого Штефана горделиво возвышается над горою из кусков мыл
а. Сам Гитлер считал тот этап своей жизни достойным воспоминания постоль
ку, поскольку он мог, наконец, распоряжаться своим собственным временем.
Часами просиживает он в маленьких, дешёвых пригородных кафе над газетам
и, отдавая особое предпочтение антисемитскому листку «Дойчес фольксбл
атт».
Резюмируя вышеизложенное, можно утверждать, что в образе этого двадцати
летнего человека наиболее явственными и характерными являются черты с
транности, бегства от реальности и, строго говоря, аполитичности. Он сам с
кажет, что в это время он был чудаком
Hitler A. Mein Kampf, S. 35.
. По всей вероятности, его обоготворяемым идолом тех лет был Рихард
Вагнер, причём не только «в музыки» (!), скорее всего, Гитлер усматривал в эт
ой наполненной ранними разочарованиями и неукротимой верой в своё приз
вание и в конечном итоге «увенчанной всемирной славой жизни»
Mann Th. Leiden und Groesse Richard Wagners. GW. Bd. 10, S. 346.
образец для своих собственных жизненных представлений. Преемств
енность эта выражалась в искушении романтическим понятием о гениально
сти, которое нашло в Мастере из Байрейта своё воплощение и одновременно
в нём же и своё крушение. Ведь благодаря ему было сбито с толку, подавлено
и отчуждено от буржуазного мира целое поколение.
Восхищение Рихардом Вагнером дополняет полотно, получившее свои первы
е очертания в результате бегства юного Гитлера из училища и его тяги к ма
нящему, соблазняющему грандиозными ожиданиями столичному городу. Это б
ыл путь, на который вступали многие из его сверстников со сходными высок
ими надеждами, своего рода «королевская дорога» одарённых и ущемлённых
аутсайдеров. И серый, подавленный лик сына таможенника из Линца невольно
всплывает вдруг в ряду романтической галереи беглых школьников, где вид
ишь Томаса и Генриха Маннов, Герхарта Гауптмана и Германа Гессе; в литера
турном плане этот тип эскапирующего юноши встречается во многих произв
едениях, созданных на переломе веков: у Эмиля Штрауса в его повести «Друг
Хайн» (1901), у Рильке в «Уроке гимнастики» (1902), у Роберта Музиля в «Молодом Терл
ессе» (1906), у Германа Гессе в романе «Под колёсами» (1906), у Франка Ведекинда в «
Пробуждении весны» (1906) или в вышедшем годом позже «Мао» Фридриха Хуха. Общ
ая для всех них причина их бегства или гибели заключалась в том, что они эс
тетизировали свои страдания, связанные с буржуазным мирком и противопо
ставляли тривиальному миру своих отцов с его будничным набором непреме
нных обязанностей идеал социально эластичной «жизни художника». На это
м фоне постоянно демонстрировалась противоположность художника и бурж
уа Ч то, что в буржуазном сознании, терзаемом сомнениями в самом себе, пор
одило со времён Карла Моора и прочих ему подобных предводителей разбойн
ичьих шаек и меланхолических мятежников своих идеализируемых антигеро
ев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138