У меня такого идеала нет и быть не может. Я появился на свет, когда
осуществились самые лучшие идеалы, но осуществились так, что обнаружили
бессмысленность всяких идеалов. Моим идеалом мог бы быть утопический
(романтический) коммунизм, включая марксистские сказки о "полном
коммунизме". Но он был практически невозможен. Другой идеал я просто не мог
помыслить. Может быть, со временем люди изобретут новые идеалы, да и то
только для того, чтобы пережить очередное историческое разочарование.
А в спектаклях властей по реорганизации общества я не принимаю участия
принципиально, зная заранее, что и они не в состоянии отменить неумолимое
действие объективных законов эволюции общества. Я должен думать не о
перестройке общества, а о своей собственной жизни в нем, какие бы изменения
и преобразования ни [373] происходили в нем. Есть два пути для этого. Первый
путь - путь приспособления к условиям общества по законам приспособления,
обеспечивающим людям лучшие личные условия жизни, карьеру, успех,
благополучие, т. е. движение в общем потоке истории. Этот путь я отверг для
себя в качестве сознательной цели и программы. Второй путь - создать свое
маленькое автономное общество, соответствующее моему идеалу. Но это означает
на деле, что я должен идти против потока истории, поступать вопреки законам
массового приспособления. На этом пути я буду иметь против себя все силы
общества.
Одно дело - когда ты имеешь против себя отдельных людей, множество людей,
группы людей, учреждения, организации и даже массы. И другое дело - когда ты
имеешь против себя объективный ход будущей тысячелетней истории. В том и
другом случае тебя раздавят. Но в первом случае есть какая-то надежда на то,
что твои усилия не пропадут впустую и есть даже надежда на успех. Во втором
случае никакой надежды на успех нет, а есть зато уверенность в том, что все
усилия - впустую. Что же толкает человека в такой ситуации на бунт против
неумолимого хода истории? Конечно, тут какую-то роль играет сознание того,
что он восстает против самого могущественного врага и сам ощущает себя
поэтому гигантом, соразмерным своему противнику. Жертва тут оправдывается
иллюзией грандиозности бунта. Тут не имеет значения то, что его бунт в
глазах окружающих, если бы они о нем узнали, выглядит смехотворно ничтожным,
выглядит манией величия червяка, обреченного быть раздавленным подошвой
идущего человека, который даже не подозревает о существовании этого червяка.
Важно, как сам бунтарь переживает свой бунт. Но такое объяснение было бы
весьма односторонним. Я думаю, что главным тут все же является то глубокое
направление личности, о котором я говорил выше.
Я сейчас уже не могу припомнить, в каких именно словах я объяснял самому
себе свой путь. Словесное оформление было разнообразным, порою - поэтическим
и почти что религиозным. Вот одно из них. Тот, кто идет против объективного
хода истории, не обязательно реакционер. Тот, кто способствует
объективно[374] му ходу истории, не обязательно прогрессивен. История не
есть непрерывный прогресс. В истории бывают попятные движения. В истории
имеет место и регресс. Прогресс в одних отношениях сопровождается регрессом
в других. Более того, исторический прогресс был следствием не только
подчинения объективному ходу истории, но и сопротивления ему. Прогресс
достигался лишь благодаря тому, что людям удавалось на пути потока истории
строить плотины, делать отводные каналы, короче - сопротивляться течению и
карабкаться вверх. Без такого сопротивления человечество не смогло бы
подняться даже на низшие ступени цивилизации. И в наше время эти две
тенденции так же живы, как и на заре человечества. Подчинение объективному
потоку истории в нашу эпоху тянет человечество в пропасть, к катастрофе, к
деградации. Это падение по законам исторического тяготения. Ему надо
противиться, чтобы избежать катастрофического действия силы исторического
тяготения. Это сопротивление должно начаться с одиночек. Мой личный
жизненный путь и будет началом сопротивления падению, началом карабканья
вверх.
Меня нисколько не обидит и не обескуражит то, что я буду иметь репутацию
консерватора или даже реакционера. В наше время безудержного прогресса,
ведущего к разрушению нравственности, к разрушению эстетических критериев, к
буйству бездарности и посредственности в ложном обличий ума и таланта, к
извращению всех нормальных отношений людей и даже к физической гибели
природы и человечества, быть консерватором и реакционером в тысячу раз
прогрессивнее и революционнее, чем быть прогрессистом и революционером. Это
человечнее. Для этого нужно больше мужества. Нынешние прогрессисты и
революционеры играют в наше время роль, аналогичную роли мракобесов
средневековья.
Если ты бессилен изменить реальное общество в соответствии со своими
идеалами, изменись сам, говорил я себе, построй в себе самом это идеальное
общество, создай из самого себя идеального человека, как ты его себе
представляешь. Наверняка найдутся и другие люди, которые пойдут тем же
путем, что и ты. Я - одиночка. Но общество с необходимостью порождает таких,
как я, [375] регулярно. Сходные условия жизни с необходимостью вынуждают их
идти тем же путем, что и я. Со временем их будет много, и они своим примером
изменят жизнь гораздо радикальнее, чем все реформаторы, вместе взятые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187