Будучи от природы склонным к диалектически
гибкому способу мышления, я уже в студенческие годы обратил внимание на
самое интересное для меня в марксизме, на диалектический метод. Я уже писал
о том, что мое понимание диалектического метода встретило враждебное
отношение со стороны философских властей. Поэтому я оставил намерение
разрабатывать диалектический метод в рамках марксизма и в интересах
марксизма. Мое отношение к марксизму стало полностью критическим. Я стал
относиться к нему как человек второй половины двадцатого столетия, знакомый
с высшими достижениями современной науки, профессионально занимавшийся
логикой и методологией науки.

[378]
ШУТОВСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К МАРКСИЗМУ-ЛЕНИНИЗМУ
Марксизм-ленинизм очень рано (уже в школьные и армейские годы) стал для
меня предметом насмешки. Я сочинял бесчисленные шутки и короткие
юмористические истории на марксистские темы. В частности, еще в армии я
определил производственные отношения как отношения между людьми в процессе
их производства, определил женщину как объективную реальность, данную нам в
ощущениях. В таком духе я потешал моих сослуживцев. И странно, что среди
множества доносов, написанных на меня, не было ни одного по поводу моих
шуток такого рода. Может быть, доносчики просто не увидели в них скрытой
насмешки над святынями марксизма.
В тех рукописях, которые я уничтожил в 1946 году, было много коротких
рассказов на марксистские темы. В частности, там была описана дискуссия о
коммунизме, о которой я вспомнил много лет спустя, сочиняя раздел "Беседа о
светлом будущем" для книги "Зияющие высоты". Многие сатирические куски
такого рода в моих литературных произведениях были написаны на основе
припоминания того, что я придумал в более ранние годы.
В студенческие годы издевательство над марксизмом стало моим призванием в
наших компаниях. Забавно, что иногда я это делал даже во время лекций. Вот
один из примеров тому. Профессор излагал нам марксистскую концепцию
происхождения человека от обезьяны. При этом он сослался на известные в то
время слова Сталина о том, что, когда обезьяны спустились на землю, кругозор
их расширился. Я сказал довольно громко, что с деревьев-то вроде бы виднее.
В аудитории начался смешок. Профессор от неожиданности растерялся. Но он был
старый марксист-ленинец, набивший язык на диалектических выкрутасах. "Когда
обезьяны сидели на деревьях, - воскликнул он ликующе, - они смотрели вниз! А
когда слезли на землю, стали смотреть вверх! Ясно?" - "А зачем нужно им было
смотреть вверх?" - спросила наивная девочка, относившаяся к белиберде такого
рода с полной серьезностью. "Они с [379] тоской вспоминали о том, что раньше
на ветках сидели в безопасности", - поддержал мой шутливый тон один студент,
бывший офицер. "Но дело не только в этом, - продолжал развивать прерванную
гениальную мысль лектор. - Когда обезьяны слезли на землю, у них
высвободились передние конечности для трудовой деятельности". "Передние
конечности у обезьян высвободились прежде всего для того, чтобы было удобнее
держать стакан с водкой", - сказал я под одобрительный хохот аудитории.
Сам марксизм преподносился нам в таком виде, что избежать насмешливого
отношения к нему было просто невозможно. Вот, например, описание одной
реальной истории. Мы изучали статью Ленина о профсоюзах, в которой вождь
мирового пролетариата хотя и признавал формальную логику в сфере домашнего
обихода, все же громил Бухарина именно за то, что тот подходит к профсоюзам
с позиции формальной, а не диалектической логики. "По Бухарину, - говорил
Ильич, - профсоюзы, с одной стороны, то, а с другой стороны - другое. Это -
типичная формальная логика. А на самом деле, т. е. с точки зрения логики
диалектической, профсоюзы со всех сторон суть школа коммунизма". Иллюстрируя
ограниченность формальной логики, Ленин ссылался на стакан. "Стакан, -
говорил он (очевидно, он вертел стакан в руках в это время или пил воду,
наливая из непременного на таких заседаниях графина), - с одной стороны,
можно использовать как инструмент для забивания гвоздей, а с другой - как
орудие для питья". Это все нам и разжевывал доцент, специалист по
диалектической логике. Он так долго и дотошно это делал, что в конце концов
запутался сам и заявил, что стакан, согласно Ленину, со всех сторон есть
школа коммунизма, а что профсоюзами можно заколачивать гвозди.
Я не был исключением в моих насмешках над марксизмом. Это было обычным
делом в нашей студенческой среде. Причем все шутники при этом добросовестно
сдавали экзамены по марксизму, защищали дипломы и диссертации, становились
профессиональными теоретиками марксизма, преподавателями и пропагандистами.
Шутили многие, но основы для этого и последствия у нас были различными.
[380]
В пятидесятые годы я имел счастье пару лет подрабатывать на жизнь в
заочной Высшей партийной школе при ЦК КПСС. Многие анекдотические ситуации
для моих книг я почерпнул в этой кузнице идеологических кадров. Все
слушатели этой ВПШ должны были писать курсовые и дипломные трактаты, в
которых они должны были показать свою способность подходить к проблемам
марксизма-ленинизма творчески. А таких новаторов были сотни из всех районов
страны и из всех сфер жизни общества: партийные работники из Якутии и с
Кольского полуострова, профсоюзные деятели с холодного Урала и из солнечного
Крыма, директора ювелирных магазинов и плодоовощных баз из Москвы и
Алтайского края, офицеры, бухгалтеры, сталевары, хлеборобы и даже коменданты
тюрем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187