Выручала память. На те предметы, которые я
считал несущественными для моего образования, я тратил минимум времени,
иногда - лишь дни, отведенные на подготовку к экзаменам. За два-три дня я
просматривал кипы книг, запоминая с одного просмотра огромное количество
сведений. Сдав экзамен, я встряхивал головой и тут же забывал все это,
освобождая голову для нового материала. Кроме того, я изобретал свои методы
упорядочения и запоминания материала. Это была хорошая тренировка к будущей
исследовательской работе Впрочем, я об этом будущем применении моей
гимнастики ума не думал.
В школах я преподавал с удовольствием. Я оказался прирожденным педагогом,
причем - на привилегированном положении. Уроков логики и психологии в каждой
школе было мало. Я числился почасовиком в пяти или шести школах сразу. Не
посещал никакие педагогические советы. К логике и психологии все относились
с пренебрежением, так что я был совершенно свободен в своем учительстве.
Главное - сохранять дисциплину в классах во время уроков. Я превращал свои
уроки в развлекательные концерты или в лекции на жизненно интересные темы.
Многие истории военных лет, вошедшие впоследствии в мои книги, я отработал
на этих уроках. Работа в школе дала мне хорошую подготовку к моим будущим
лекциям в высших учебных заведениях и к публичным лекциям. С точки зрения
владения аудиторией на любой теме и на любом материале я достиг виртуозного
совершенства.
В послевоенные годы советская школа изменилась во многих отношениях и по
многим причинам. Среднее и даже высшее образование утратило характер
исключительности Колоссально возросло число школ. Окончание школы перестало
быть гарантией поступления в [267] институт. Выросло число учителей и
изменился тип учителя. Профессия учителя перестала быть такой уважаемой, как
до войны, и утратила обаяние. В учителя пошли самые посредственные
выпускники школ. Вырос образовательный уровень общества и семей. Изменилось
положение в семьях. Дети через семьи стали получать многое такое, что раньше
давала лишь школа. Колоссально выросли возможности удовлетворять культурные
потребности вне школы. Исчезли идеологические иллюзии. Резче обозначились
социальные контрасты. Социальные отношения охватили и школу.
Дифференцировалась система образования. Усилились социальные различия
учебных заведений и различие в уровне подготовки. Очевиднее стало и
усилилось расхождение привилегированных и непривилегированных учебных
заведений. Исчез романтизм и появился практицизм в детской и юношеской
среде. Изменился тип ученика. Изменилось отношение к школе. Школа перестала
играть роль светлого храма и роль двери в прекрасное будущее общество
всеобщего благополучия. Свою долю в этот процесс добавило влияние Запада,
которое, несколько улучшив практическую эффективность образования,
способствовало ослаблению и деградации всех положительных качеств советской
системы образования. Начавшийся в хрущевские годы кризис системы образования
еще более углубился к концу брежневского периода и достиг апогея в
горбачевские годы

УХОД В ЛОГИКУ
По личному указанию Сталина, как об этом сообщили нам, ввели преподавание
логики в средней школе и в некоторых высших гуманитарных учебных заведениях.
Для меня это нелепое сталинское "новаторство" явилось благом. Уже на первом
году обучения в университете стало ясно, что историческим материализмом и
"научным коммунизмом" занимаются самые глупые и бездарные преподаватели,
сгуденты и аспиранты. Интеллектуальный уровень диалектического материализма
тоже оказался невысоким. Философия естествознания, история философии и
психология меня мало интересо[268] вали. Так что с третьего курса я стал
заниматься логикой с намерением специализироваться в этом направлении. Тем
более логика считалась беспартийной наукой, что соответствовало моей
беспартийности и аполитичности. Даже в самой примитивной форме логика была
сродни математике, и я увлекся ею.
В 1948 году на факультете состоялась дискуссия по вопросу о соотношении
формальной и диалектической логики. Выражение "диалектическая логика"
несколько раз встречается в работах Энгельса и Ленина. В условиях общего
оживления в стране нашлись энтузиасты, которые решили проявить творческое
новаторство за счет этих слов. Это было тоже характерно для советской
философии тех лет - творить в рамках цитат из классиков марксизма.
Я, хотя и был лишь студентом, чувствовал себя уже начитанным в логике и
принял участие в дискуссии. Я высказал точку зрения, которую не приняли ни
"консерваторы", ни "новаторы". Я всегда стремился идти своим путем. "Дело
обстоит не так, - говорил я, - будто где-то лежит некая готовая
диалектическая логика, и нам остается лишь заметить ее и признать. Такой
науки нет, и выражение "диалектическая логика" является многомысленным. Надо
на проблему взглянуть иначе, а именно так. Никто не сомневается в том, что
есть диалектический способ мышления, диалектический подход к проблемам. Этот
подход реализуется в каких-то формах, приемах. Само собой разумеется, что
при этом используются логические формы, описываемые в формальной логике. Но
используются и другие средства, позволяющие нам ориентироваться в сложной,
изменчивой и противоречивой (в диалектическом смысле) реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187