Наступило отрезвление.
Хрущев и его либеральные помощники официально признали и без того
очевидные недостатки советского общества и приняли решение осуществить
перестройку всех аспектов жизни страны, более чем на четверть века
предвосхитив горбачевское "новаторство". Решили усовершенствовать работу
предприятий, начав переводить многие из них на те самые
"самофинансируемость" и "самоокупаемость", о которых потом на весь мир
трубили горбачевцы как об открытии в советской экономике. В результате число
нерентабельных предприятий возросло, и о лозунге "самоокупаемости" забыли.
Тогда употребляли словечко "хозрасчет", являющееся сокращением для столь же
бессмысленного выражения "хозяйственный расчет". Усовершенствовали работу
системы управления. Ввели некие "совнархозы" ("советы народного хозяйства"),
в результате чего бюрократический аппарат увеличился. Потом их
ликвидировали, и бюрократический аппарат увеличился еще более. Делили,
объединяли, перекомбинировали и переименовывали министерства, комитеты,
управления, тресты и т. п. А число бюрократов росло и росло. В те годы
советские люди шутили: принято решение разделить министерство
железнодорожного транспорта на министерство "туда" и министерство "обратно".
[349]
Хрущев начал ликвидировать "железный занавес". Результатом поездки
Хрущева с его либеральными помощниками в США явилась пресловутая "кукурузная
политика", намерение привести с помощью кукурузы уже "нынешнее поколение"
советских людей в полный коммунизм. Эта нелепая политика принесла Хрущеву
презрительную кличку "кукурузник". Мы тогда переформулировали ленинскую
формулу "Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны" в
хрущевскую формулу "Коммунизм есть советская власть плюс кукуризация всей
страны". Я хотел было сделать на эту тему карикатуру в стенгазету с
соответствующей подписью, но ее не пропустили. Хрущевская "гласность" была
лишь предшественницей горбачевской.
Из США хрущевцы привезли также сенсационную тогда идею, что начальники не
должны сами затачивать карандаши, поскольку их драгоценное время и
творческие силы нужны для более важных дел. Напечатали по этому поводу
миллионным тиражом брошюру привезенного из Америки менеджера Терещенко,
потомка дореволюционного российского миллионера и известного деятеля
смутного периода революций. Кабинеты начальников украсились стаканами,
наполненными карандашами, остро отточенными секретаршами. Спроектировали
специальную машинку для затачивания карандашей. Дело ограничилось, конечно,
проектами. Начальники же, освободив свои творческие силы от затачивания
карандашей, бросили их на усиленное взяточничество и карьеристские интриги.
От внимания человечества ускользнуло одно из важнейших новаторств
хрущевского периода. Это новаторство было очень локальным, не получило
широкого распространения и вскоре было задушено консерваторами того периода.
Заключалось оно в том, что небольшие порции водки (50 и 100 грамм) стали
помещать в закрытые стаканчики, спрессованные из закуски. Это было
чрезвычайно удобно для пьяниц. Покупаешь такой "комбайн" (мы их так
называли), прокусываешь дырочку, высасываешь водку и стаканчиком
закусываешь! Думаю, что, если бы это новаторство вошло в жизнь, оно стало бы
одной из самых выдающихся вех в истории коммунизма. Но, увы! "Аппарат"
оказался сильнее реформатора Хрущева.

[350]
ХРУЩЕВ И ХРУЩЕВСКИЙ ПЕРИОД
В хрущевской эпохе, как и в самом Хрущеве, было все смешано и перепутано.
В них слились и перепутались (именно перепутались самым курьезным образом)
самые различные, часто прямо противоположные характеристики, процессы и
тенденции. Этот период можно назвать периодом социального эклектизма. В
книге "Зияющие высоты" я назвал его периодом растерянности. Практически в
Хрущеве и его времени очень трудно различить, что именно в них относится к
социальной закономерности и что к индивидуальной и исторической случайности.
С именем Хрущева связана десталинизация советского общества. Любой
руководитель после Сталина так или иначе должен был бы проводить политику
десталинизации. Но в какой форме должен был бы совершиться этот перелом и
как далеко он мог зайти, это зависело от индивидуальных черт руководителя
партии. Хрущев наложил на этот перелом печать своей личности, причем
настолько мощно, что он (перелом) уже немыслим в иной, не хрущевской форме.
Лично Хрущев был простой, доступный, скромный и нравственный в быту,
сравнительно добрый, отходчивый. И вместе с тем хитрый, своевольный,
импульсивный, склонный к внезапным порывам и решениям. Волюнтаристское
сталинское руководство состояло не только из многочисленных безликих пешек,
но и из волевых и инициативных вождей более низких рангов. Хрущев не был
пешкой. Он был образцовым руководителем волюнтаристского сталинского типа.
Когда он пришел к власти, эти его качества развились еще более. Исчезли
сдерживающие начала страха перед Сталиным и приспособления к далеко не
легким условиям работы руководителя того времени. Необузданная и вздорная
натура дала себя знать в многочисленных нелепых поступках, начиная с затеи с
кукурузой и кончая выходками в ООН. Но вместе с тем именно эта натура была
одним из условий специфически хрущевской формы десталинизации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187