Наиболее
вероятным нам представлялся такой вариант.
Я с Иной присоединяюсь к колонне, в которой на демонстрацию пойдет
училище Бориса, или мы с Борисом присоединяемся к колонне, в которой пойдет
школа Ины. Тогда это было возможно сделать. При прохождении мимо Мавзолея мы
создаем суматоху, я с пистолетом и гранатами пробиваюсь к Мавзолею, бросаю
гранаты в вождей и стреляю в Сталина. Ина и Борис разбрасывают листовки,
которые мы должны написать от руки заранее. В листовках мы объясняем причины
и цель покушения: привлечь внимание к тому, что советское общество
складывается по принципам, ничего общего не имеющим с идеалами коммунизма.
Если даже покушение не удастся, мы на суде объясним свое поведение. Мы
решили начать готовиться к покушению. Надо было где-то достать пистолет и
гранаты. Надо было научиться стрелять и обращаться с гранатами. А лучше было
бы во[150] обще изготовить бомбу с большей разрушительной силой, чем
гранаты. Была даже идея начинить меня взрывчатыми веществами, чтобы я мог
наверняка взорваться около Мавзолея в случае, если бы мне не удалось
выстрелить в Сталина. Я был готов пойти на это без всяких колебаний. Эти
минуты гибели были бы для меня величайшим триумфом жизни. Прошло почти
пятьдесят лет с тех пор. Если бы было возможно такое чудо - переиграть
жизнь, и мне было бы предложено выбирать - совершить покушение на Сталина
или прожить ту жизнь, какую я прожил, я бы и сейчас выбрал первое. Пусть мое
покушение оказалось бы неудачным. Для меня само сознание того, что я пошел
на него, было бы достаточно. Это более соответствовало бы тем масштабам моих
жизненных претензий, которые Судьба вложила в меня изначально. Героем моей
юности был Демон, восстающий против Бога. В моем случае роль бунтаря Демона
была оправдана морально, ибо реальный Бог был черен, грязен, жесток, зол.
В наших замыслах было много наивного, детского. Во-первых, наш расчет на
суд, на котором можно было бы высказать мотивы и цели нашего поведения, в
сталинские годы был бессмыслен. Такой суд тогда был абсолютно невозможен.
Во-вторых, негде было достать оружие. И все же замысел не был абсолютно
безумным. Если вы посмотрите, какими были покушения до революции и кто их
совершал, вы увидите, что почти все они были детски наивными и примитивными.
Я вообще убежден в том, что на такие поступки способны лишь одержимые идеей
молодые люди. Я не хочу тем самым найти какие-то оправдания моим
умонастроениям тех лет. Но я их и не осуждаю.

КОНЕЦ ЛЮБВИ
Отца Ины перевели на работу в какой-то отдаленный район страны. В конце
сентября они уехали из Москвы. Ина навсегда исчезла из моей жизни. Это
усилило мое и без того тяжелое душевное состояние. Я потерял способность
спать. Ночами я бродил по пустынным московским улицам, ходил к дому, где
когда-то жила Ина, и [151] часами ждал чуда: вдруг она появится. Борис был
занят и не мог уделять мне столько внимания, как раньше. Идея покушения на
Сталина, казалось, заглохла.

ЗАГОВОР
Еще за год до этого я случайно познакомился с одним любопытным парнем.
Звали его Алексеем. Где он жил и чем занимался, я не знал. Он был
значительно старше меня. В Москве он жил временно, в гостях у родственников.
Мы "прощупали" друг друга. Я приоткрыл ему свои взгляды. Он признался, что
ненавидит Сталина. О покушении на Сталина речи тогда не было. Мы встречались
с ним несколько раз. Он бывал у меня дома. Потом он на какое-то время исчез.
В конце сентября он вдруг появился у меня дома. Сказал, что решил насовсем
переселиться в Москву, что у него есть замысел эпохального значения, что для
реализации его он хочет поступить работать на какой-нибудь завод на любую
должность. Пару ночей он переночевал у нас на полу на кухне. Соседей по
квартире это не удивило - к нам часто приезжали знакомые из деревни и
ночевали на полу в комнате или на кухне. Несколько раз Алексей переночевал у
Бориса в сарае. Потом он где-то "зацепился" сам.
Алексей был начитанным парнем, хорошо говорил и имел тот же "поворот
мозгов", что и я. Смутно припоминаю идеи одного из таких разговоров. В
человеческой истории постоянно происходит так. Люди стремятся к чему-то и
борются за это. Но результат их деятельности мало общего имеет с тем, к чему
они стремились. Кроме того, в результате реализации их идеалов появляется
нечто непредвиденное, что не соответствует желаниям этих людей. Результатами
их деятельности пользуются новые поколения, для которых это исходная
предпосылка, данность. Они равнодушны к прошлым жертвам. А чаще всего
результатами усилий людей пользуются их наиболее ловкие сограждане. Сколько
замечательных людей пожертвовали жизнью ради счастья будущих поколений?! А
кто воспользовался плодами их жертвы?! Такая же участь уготована и нам. Мы
будем сражаться [152] против нынешних несправедливостей, а плодами нашей
борьбы воспользуются будущие проходимцы. Но означает ли это, что борьба не
имеет смысла? Ни в коем случае. Сама борьба как образ жизни стоит того,
чтобы избрать этот путь. Сама возможность пожертвовать жизнь ради каких-то
идеалов уже есть высшая награда за жертву.
Во время одного из разговоров речь зашла о покушении на Ленина. Я
выдвинул моральную проблему: можно ли убивать вождей, игнорируя тот факт,
что они тоже люди? Алексей категорически заявил: проблема не в том, можно ли
убивать вождей, а в том, возможно ли это практически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187