Я пожала плечами: мол, что тут поделаешь, – но сказать ничего не успела, так как в этот момент раздался вежливый стук в дверь.
– Это по наши души. – сообщил Владислав и вновь посмотрел на часы, которые показывали без четверти двенадцать. Повысив голос, он произнес:
– Да, входите.
Едва дверь приоткрылась, в кабинет первым делом прошмыгнул Леопольд, и лишь затем на пороге возник празднично одетый Шако, который исполнял при Владиславе обязанности главного оруженосца. Этой должности добивались многие юноши из самых знатных семей Империи, но муж настоят на том, чтобы ее занял Шако, и в начале лета парень был доставлен с Ланс-Оэли в Вечный Город. Также мы хотели забрать к себе Суальду, но она категорически отказалась покидать Кэр-Магни, заявив нашим посланцам, что Мэтр назначил ее управлять поместьем и только он может освободить ее от этой должности.
Вслед за Шако вошла Грета с красной бархатной подушечкой в руках, на которой лежал тонкий золотой обруч, украшенный множеством драгоценных камней. Этот венец был, конечно, не королевский, а всею лишь княжеский: он полагался мне не только как графине Ланс-Оэли и принцессе Империи, но и по праву рождения – как княжне Бокерской и правнучке короля Лиона.
– Ваши высочества, – сказал Шако с легким поклоном. – Позвольте напомнить вам…
– Короче, – перебил его бесцеремонный кот, – хватит вам тут балагурить. Владислав, живо ступай переодеваться, а тебе, Инна, нужно поправить прическу и надеть на свою очаровательную головку корону. – Он проворно взобрался на мой письменный стол. – За этим я лично прослежу.
Муж натянуто улыбнулся и встал со стула.
«Ну, ладно, дорогая, – мысленно сказал он. – Я пошел. А наш разговор продолжим позже».
«Хорошо», – ответила я и, уже когда он выходил из кабинета, послала ему вдогонку поцелуй – мысленный, разумеется.


Глава 7.
МАРК И БЕАТРИСА. ДВОЕ В ОДНОМ

– Проснись, Марк, проснись, милый. Мне так одиноко без тебя… Ну, пожалуйста, братик! Я же знаю – ты можешь…
Марк постепенно выбирался из мрака забвения. Его разум все еще блуждал в потемках, но он уже начал осознавать себя человеком, мыслящим существом. Медленно, шаг за шагом он стал собирать из разрозненных фрагментов воспоминаний цельную картину своего прошлого, пока наконец не добрался до последнего эпизода на трактовом пути. Пережитый тогда ужас вновь охватил Марка; в панике он хотел было вернуться обратно в спасительное небытие, но его остановил мысленный призыв Беатрисы:
– Не уходи, Марк. Не оставляй меня одну. Ты мне очень нужен.
– Беа? – Прикосновение мыслей сестры согрело Марка, уняло его страх, вернуло ему способность здраво рассуждать. – Беа, родная, ты жива?
– Да, братик. Я здесь, я с тобой.
– А я жив? Разве я не умер?
– Нет, Марк, ты не умер. Ты долго болел, но наконец выздоровел.
Некоторое время он обдумывал эту информацию.
– Если я жив, то почему не могу шевельнуться? Почему я ничего не вижу?
– Ах, извини! Сейчас все будет в порядке.
В следующую секунду Марк почувствовал свое тело и смог открыть глаза. Он обнаружил, что лежит в густой траве под сенью раскидистого дерева, чья густая крона прикрывает его от палящих лучей полуденного солнца. С трудом поднявшись, Марк принял сидячее положение и огляделся вокруг.
Он находился в незнакомой лесистой местности, невдалеке от хмурой громады полуразрушенного замка, возвышавшегося над окрестностями, подобно сказочному великану. Рядом с собой Марк обнаружил лук и дюжину стрел, длинный кинжал в ножнах, вместительную флягу и открытую кожаную сумку, в которой лежали какие-то бумажные свертки – очевидно, с едой. Беатрисы нигде видно не было, но он явственно чувствовал ее мысленное присутствие.
– Где ты, сестричка? Что это за замок? Как я сюда попал?.. И где Бекки?
– Слишком много вопросов, Марк, – сдержанно произнесла Беатриса. – Даже не знаю, с чего начинать.
– Начни с того, что покажись мне. Почему ты прячешься, Беа? Бекки с тобой?
– Нет, она не со мной, – ответила сестра с невыразимой тоской. – Ее никогда не будет с нами, Марк. Она, она умерла.
У Марка замерло сердце, дыхание перехватило, а по всей груди разлился неприятный холод.
– Нет! – воскликнул он вслух. – Нет, это не правда! Ты… ты ошиблась.
– Как бы я хотела ошибиться, братик! Но я сама нашла ее… мертвую. И похоронила, вчера… Она была. Господи, она была так изувечена! Ее истязали… замучили…
Марк почувствовал, как по его щекам текут слезы. Не в силах дальше сдерживаться, он рухнул ничком на траву и громко зарыдал. Плакал он долго и горько, плакал и никак не мог остановиться, пока не выплакал все слезы. Известие о смерти младшей сестры, которую он любил так же сильно, как старшую, явилось для Марка таким потрясением, что все остальные мучившие его вопросы временно отошли на второй план. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что больше никогда не увидит малышку Бекки, никогда не услышит ее жизнерадостного смеха, не сможет обнять ее и прижать к себе, никогда больше она не посмотрит на него своими ясными, полными любопытства глазами и не спросит: «Марк, а почему…»
Беатриса не мешала ему горевать. Она лишь поддерживала брата своим присутствием и терпеливо ждала, когда его боль немного утихнет. Марк чувствовал исходящую от сестры любовь вместе с печальной нежностью, и эта любовь и нежность не позволяли его неокрепшему разуму вновь кануть в пучину небытия, спрятаться от жестокой действительности во мраке беспамятства. Если бы он еще мог обнять Беатрису, зарыться лицом в ее волосах, услышать биение ее сердца…
– Где ты, Без? – позвал ее Марк, утирая мокрое от слез лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119