Интересно, очень интересно…
Приглашать Леопольда в спальню я не стала, поскольку уже выбралась из постели, но еще была раздета, – а он, как ни крути, все же мужчина. Эта моя стеснительность служила вечной темой наших препирательств с котом, который по простоте душевной никак не мог понять, почему люди стыдятся своей наготы. Однажды, еще на Основе, я прочла ему целую лекцию о возникновении и развитии представлений о грехе, начиная с примитивных табу у первобытных племен и заканчивая современными религиозными и этическими доктринами. На какое-то мгновение мне показалось, что Леопольд понял меня, но эта иллюзия развеялась, когда он с очаровательной наивностью заявил: «Ага, ясно! Значит, занимаясь с Владиславом любовью, ты считаешь, что поступаешь плохо, и боишься, что Бог накажет тебя?» Таким толкованием греха кот меня просто убил!…
Когда я наконец соизволила встать, Сара тут же бросилась к двери ванной и предупредительно распахнула ее. Мы вместе прошли в довольно просторную комнату, пол и стены которой были выложены гладкой мраморной плиткой, а весь потолок представлял собой огромный прямоугольный эльм-светильник, равномерно излучавший мягкий дневной свет.
Возле включенного душа меня ждала Сесиль с мылом и мочалкой в руках. Поверх ее платья был надет передник, рукава были закатаны, а волосы прикрывал от брызг чепец. Но прежде я остановилась перед умывальником и прополоскала рот волшебным эликсиром, который на Гранях заменял земную зубную пасту – и заменял, надо сказать, успешно. То, что реклама паст только обещала, он делал – и предохранял зубы от кариеса, и придавал им белизну, и смягчал десны. Да и вкус эликсира был приятный и освежающий.
Сара сняла с меня ночную рубашку и присела в углу, ожидая своей очереди, а я, сбросив с ног шлепанцы, вступила под теплую рассеянную струю и зажмурилась от удовольствия. Когда я хорошенько намокла, Сесиль перекрыла воду и принялась тереть меня намыленной мочалкой.
Только не подумайте, что я злоупотребляю своим положением, принуждая знатных девиц выполнять работу горничных. Прежде всего, их никто не принуждал: когда набирался штат моих фрейлин, на каждую вакансию претендовало по несколько сотен барышень, готовых на все, лишь бы заполучить эту должность. С самого начала они знали, в чем будут заключаться их обязанности, поскольку еще до нашего прибытия в Вечный Город было принято специальное постановление Государственного совета, согласно которому мы с Владиславом как суверенные правители Грани Ланс-Оэли официально признавались особами королевской крови – а по старому имперскому обычаю таковым особам должна прислуживать исключительно знать.
Подобной привилегией в Империи пользовались представители сорока семейств. Одна из них сохранила за собой статус правящих фамилий при вхождении подчиненных им Граней в состав объединенного государства, другие получили в управление Грани уже из рук Мэтра. По своему устройству Империя являлась федерацией, и лишь семь самых древних Граней – Палатина, Авентина, Капитолия, Целия, Эсквилина, Квиринала и Виминала (в чью честь, по-видимому, были названы семь холмов, на которых стоял древний Рим) – находились в прямом подчинении центрального правительства – они были стопроцентно урбанизированы, «сшиты» тысячами трактов и образовывали величайший в мире мегаполис, обычно именуемый Вечным Городом или просто Городом, а в официальных документах – Септимундиумом, то есть Семимирьем. Во главе же сорока остальных Граней стояли имперские наместники, обладавшие титулами королей, царей, падишахов, эмиров или махарадж – в зависимости от честных традиций. Все они, разумеется, были маги; я еще не до конца разобралась, какое место отводилось им в иерархии Инквизиции, поскольку формально они не состояли в ее рядах, но думаю, что по своему влиянию на дела ордена они уступали только Ференцу Карою.
Как раз эти сорок полусуверенных правителей дружно проголосовали на Государственном совете за предоставление нам всех королевских привилегий, включая титулы принца и принцессы Империи. Поначалу мы были удивлены их трогательным единодушием, но позже поняли, что они поступили так не из симпатии к нам, а в пику Ференцу Карою, которого подозревали в стремлении занять трон Мэтра. Сами они на верховную власть не претендовали, хотя, может, и мечтали о ней. Они прекрасно понимали, что, пока есть на свете хоть один высший маг, простой народ и рядовые инквизиторы не захотят видеть во главе Империи человека с обычными магическими способностями.
Вот так и получилось, что я стала принцессой, Владислав – принцем, а юные девицы и молодые люди из инквизиторских семей ухаживали за нами, убирали после нас, прислуживали нам за столом и выполняли наши мелкие поручения. Впрочем, Владислав не слишком перегружал своих приближенных. С одеванием и раздеванием, мытьем, бритьем и прочими подобными делами он неизменно справлялся сам – во-первых, потому что каждую ночь спал со мной, мылся и брился в моей ванной, а его повседневные наряды хранились у меня в гардеробной, куда доступ дворянам из его свиты заказан; во-вторых же, мой дорогой муженек приходил в ужас при одной только мысли о том, что какой-то парень будет стягивать с него брюки. Мужчины вообще принимают такие вещи слишком близко к сердцу, мы, женщины, относимся к этому гораздо спокойнее. Лично я не имею ничего против того, чтобы другие девушки надевали мне белье, мыли меня, застилали за мной постель или расчесывали мои волосы. Скажу откровенно мне это даже нравится.
Конечно, я привыкла к этому не сразу, но, привыкнув, стала получать огромное удовольствие от своего титула принцессы и всех связанных с ним привилегий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119