Ференц Карой, ценивший в своих сотрудниках прежде всего профессионализм, а не родственные связи, был им очень доволен.
Что же касается моей свекрови, тети Маши, то до начала сентября она целиком была поглощена заботами о беременной Сандре, души в ней не чаяла, буквально пылинки с нее сдувала, все мечтала о том времени, когда станет бабушкой и будет нянчить своего внука или внучку. Бегство Сандры явилось для нее тяжелым ударом, в первые две-три недели она просто не находила места, так сильно переживала, а потом, стремясь заглушить горечь утраты, стала обрабатывать меня, ненавязчиво внушая мне мысль, что дети – это так прекрасно. Ну что ж, сегодня я ее обрадую.
Однако тетю Машу в покоях я не застала. Выйдя в коридор, я расспросила охрану и выяснила, что примерно полчаса назад сюда заходил мой свекор и увел ее с собой. Он что-то взволнованно говорил ей, но охранники, естественно, ничего не поняли, лишь разобрали имя Владислава, которое свекор повторил несколько раз кряду.
У меня зародилось подозрение, что это каким-то образом связано с вызовом мужа к регенту. Я сгорала от любопытства и в то же время испытывала некоторую досаду – не выношу, когда меня держат в неведении. Разумеется, в любой момент я могла мысленно позвать Владислава и потребовать у него объяснений, но это было бы против наших правил. Он должен сам, без всякого нажима с моей стороны, решить, что мне рассказывать и когда. Взаимодоверие всегда было основой наших отношений, поэтому я не стала дергать Владислава и на всякий случай запаслась терпением – кто знает, сколько еще придется ждать, а я очень любознательная девочка.
– Пойдем поищем тетю Машу? – спросил Леопольд, который был очень привязан к ней.
– Нет, – сказала я. – Не стоит.
По пути назад я не удержалась и заглянула в комнату Сандры по соседству со спальней свекра и свекрови. Здесь все оставалось так, как было в тот день, когда она сбежала: кровать аккуратно убрана, на окнах висели легкие розовые занавески, в шкафу лежало свежее белье, а в углу стояла симпатичная детская колыбелька, которую еще летом собственноручно смастерил для своего будущего внука дядя Михаил, имевший помимо диплома юриста солидный опыт столярной работы. В течение всех этих месяцев тетя Маша содержала комнату в образцовом порядке, не разрешала в ней ничего менять, все надеялась, что вот-вот Сандру найдут или она сама решит вернуться
Именно моя свекровь первая обнаружила исчезновение Сандры, когда утром вошла в эту комнату и увидела на столе прощальную записку. До сих пор никто не знает, как ей удалось скрыться, обманув всю дворцовую охрану. По приказанию регента было проведено тщательное расследование, но никаких положительных результатов оно не принесло. В связи с этим кое у кого из посвященных в нашу историю возникло предположение, что бегство было организовано самим регентом, который решил где-то спрятать ребенка Сандры – подобно тому как в свое время Мэтр спрятал меня.
Однако Ференц Карой категорически отрицал свою причастность к этой, по его собственному выражению, авантюре, и мы с Владиславом поверили ему. Нет, не из свойственной нам доверчивости, а просто потому, что он не стал бы действовать так прямолинейно, навлекая на себя подозрения. Обладая неограниченной властью, он вполне мог инсценировать гибель Сандры или же обставить ее «бегство» таким образом, чтобы никто не усомнился в том, что она сбежала сама. Вне всяких сомнений, ей кто-то помогал, но это был не регент, а кто-то другой, чьи возможности были гораздо скромнее.
В письме Сандра просила прощения за этот поступок и умоляла не искать ее, – дескать, она сумеет защитить своего ребенка от происков Нижнего мира и сделает это лучше, чем все инквизиторы, вместе взятые. Ее конечно же искали и до сих пор ищут, но пока безуспешно – даром что регент бросил на ее поиски большие силы. Это вызывает у меня двойственные чувства: с одной стороны, я очень переживаю за нее и ребенка, а с другой – утешаю себя тем, что раз такой мощной и вездесущей организации, как Инквизиция, не удалось напасть на ее след, то и слуги Велиала окажутся бессильны.
Честно говоря, я с самого начала считала, что единственный способ уберечь ребенка Сандры и Владислава от Нижнего мира – это спрятать его в каком-нибудь безопасном месте, где он должен жить как обычный мальчик (или девочка), ничего не зная о своем происхождении. Как я теперь понимаю, Сандра думала точно так же и сумела привлечь на свою сторону кого-то, кто занимал достаточно высокое положение, чтобы помочь ей незаметно скрыться.
Не знаю – может, она поступила правильно. По крайней мере, в моем случае этот номер сработал, и я сумела избежать участи, на которую обрек меня мой беспутный дед Олаф Габриэль де Бреси. А вот моим младшим братьям, Сигурду и Гийому, повезло куда меньше. Ривал де Каэрден, на чье попечение они были оставлены, не смог уберечь их от Женеса де Фарамона; более трех лет мальчики находились у него в рабстве, пока на Агрисе не появились мы с Владиславом и не вмешались в происходящие там события.
Вспомнив о братьях, я, как всегда, испытала острый приступ чувства вины. Было совершенно очевидно, что Мэтр пожертвовал ими ради моей безопасности; по сути, он отдал их на заклание Велиалу, чтобы тот не заподозрил никакого подвоха с моей мнимой смертью. Осознание того, что мое счастливое и беззаботное детство было куплено ценой юных жизней Сигурда и Гийома, тяжким бременем ложилось на мою совесть. А мысли об отце, герцоге Бокерском, лишь усиливали мои терзания. Если братьям я уже ничем не могла помочь, то герцог, которому я была обязана своим появлением на свет, имел полное право ожидать, что я хоть в какой-то мере заменю ему потерянных сыновей, хоть частично компенсирую те двадцать лет, в течение которых он считал меня умершей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119