»
«Прекрати, Инна! Не идеализируй меня. Ведь я не ангел, я просто человек. Человек, который безумно любит тебя и не может без тебя жить».
– Мы уже приближаемся, – вмешался в наш мысленный диалог Леопольд. – Держитесь крепче, я сразу пойду на посадку.
Мы вынырнули из холодного тумана в морозный зимний день. Низко висящее над горизонтом солнце слепило нам глаза, поэтому мы не сразу узнали возникший перед нами громадный замок с четырьмя высокими башнями, соединенными галереями. А может, причиной тому было не только солнце – ведь в наше прошлое посещение замок был мрачный и негостеприимный, над ним словно нависала тень древнего проклятия, а сейчас на его стенах и башнях развевались разноцветные флаги, ворота были распахнуты настежь, на подъемном мосту толпились люди, а из внутреннего двора слышались звуки музыки и пение.
– Это же Шато-Бокер! – произнесла я, ежась от холода. – Так ты сюда отправил Гуннара с ребятами?
– Ага, – ответил Леопольд. – Разве я не правильно сделан? Вы же уничтожили здесь все плохое, и я подумал, что это – хорошее место. К тому же ты, Инна, давно хотела проведать отца.
– Ты просто молодчина, котик! – сказала я, внезапно почувствовав стеснение в груди. – Ты все правильно сделал.
Люди на мосту наконец заметили нас и расступились, пропустив вперед высокого рыжеволосого мужчину лет сорока в роскошной меховой мантии поверх красного камзола с золотым позументом. Гарен де Бреси, герцог Бокерский, мой отец по крови, несмотря на свой властный вид и гордую осанку, приближался к нам как-то робко, неуверенно, словно чего-то боялся, а взгляд его больших зеленых глаз выражал пугливую надежду вкупе с затаенным страхом.
Чуть позади герцога шел Гуннар в наспех наброшенном плаще, явно с чужого плеча. Марк, Беатриса и Цветанка скромно стояли среди толпы, кутаясь в длинные шубы, очевидно одолженные у сердобольных взрослых.
Заметив ребят, Владислав спрыгнул с коня и бегом бросился к ним, напрочь позабыв о правилах этикета, предписывающих сначала поздороваться с хозяином, а лишь затем с гостями. Я поняла, что сейчас он обнимет не ту девочку, которую нужно, но решила не останавливать его – все равно в двух словах ничего не объяснишь.
Вместо этого я осторожно, стараясь не показывать всему народу, что там у меня под коротким платьем, спешилась и подошла к герцогу, непроизвольно подрагивая – как от холода, так и от волнения. Он торопливо снял с себя мантию, набросил ее мне на плечи и тихо сказал:
– Ну, здравствуй, Инга.
– Здравствуй… – Я запнулась, но все же сделала над собой усилие и договорила – …отец.
В глазах герцога застыли мука и разочарование. Его боль обманутой надежды эхом отдалась во мне, и я в порыве раскаяния за свою черствость и холодность без всякого притворства, совершенно искренне и от всей души прижалась к его груди. Он несколько секунд простоял как парализованный, боясь поверить в происходящее, затем обнял меня за плечи и уткнулся лицом в мои волосы.
– Господи, доченька! Как долго я ждал этой минуты.
А Владислав стоял на коленях перед Беатрисой, которую он считал Цветанкой, сжимал в своих руках ее маленькие ладошки и не мог понять, почему она плачет. Также он не понимал, почему плачет другая девочка, постарше…


Глава 24.
ИННА. НА ПОРОГЕ ВЕЧНОСТИ

Уже на следующий день, ранним утром, на Агрис прибыл внушительный отряд инквизиторов во главе с самим Ференцем Кароем. Как оказалось, регент с самого начала был уверен, что я направляюсь к отцу, и решил лично встретиться со мной, чтобы обсудить причины моего бегства и, само собой, уговорить меня вернуться обратно. Он был немало удивлен, когда узнал, что вместе со мной в Шато-Бокер находится Владислав, тут же заявился к нам в спальню, где мы отсыпались после долгого и трудного дня, и бесцеремонно поднял нас с постели, желая поскорее разобраться во всем происшедшем.
Я вовсе не оговорилась, когда сказала, что регент ехал на Агрис, чтобы обсудить причины моего бегства, а не выяснить их. Ни в каком выяснении он не нуждался. Из нескольких осторожных фраз, оброненных им при нашей встрече, я поняла, что он прекрасно осведомлен об обстоятельствах рождения Владислава, – несомненно, его люди хорошо поработали на Бетике и сумели раскрыть тщательно охраняемый секрет Несторианской Церкви. Со свойственной ему проницательностью Ференц Карой сразу догадался, что я не все рассказала мужу, поэтому ограничился лишь тонким намеком, давая мне знать, что в курсе дела.
Приняв намек к сведению, я специально для него повторила отредактированный вариант своей истории, из которой был изъят ночной разговор с княгиней Марьяной, а также малейшие упоминания о непорочных зачатиях, мессиях и пророках. Пробелы в моем рассказе регент восполнял уже сам, основываясь на имевшейся у него информации. Когда я дошла до встречи с Сандрой, то по выражению его лица догадалась, что ему известно и о пророчестве патриарха Нестория. Трудно было судить, насколько серьезно он к этому отнесся, но, думаю, примерно также, как и я, – с глубоким скептицизмом и одновременно с опасением, что это может оказаться правдой.
А больше всего регента поразила завершающая часть моего повествования – о том, как за несколько секунд Леопольд перенес меня сквозь загадочный сизый туман к Владиславу, а потом доставил нас на Агрис. Когда я закончила, он в полной растерянности произнес:
– Невероятно! Потрясающе! Я многое повидал на своем долгом веку и думал, что меня уже ничем не удивишь, однако от ваших приключений у меня просто ум за разум заходит. Переселения душ, следы, оставленные телами, изолирующий перстень в качестве маяка, сверхчувствительность Леопольда… Но самое поразительное, самое сногсшибательное, самое убийственное – это, конечно, легендарный Перекресток миров!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119