Но картотека теперь настолько разрослась, что стала необозримой и потом
у почти непригодной. Систематизация ее по именам была бессмысленной, пос
кольку воры, взломщики, фальшивомонетчики, мошенники и убийцы все время
меняли свои имена. Систематизация по возрасту и категориям преступнико
в и способу совершения ими преступления больше не годилась, ибо не позво
ляла разбить картотеку на сравнительно небольшие подразделы, которые б
ыло бы легче просматривать. Польза от фотографий тоже стала весьма сомни
тельной: практически было немыслимо среди 80 тыс. снимков отыскать фотогр
афию ранее судимого для сличения с фотографией вновь арестованного. Рег
истрация описаний внешности была столь же бесполезной, как и алфавитный
указатель фамилий преступников. В особо важных случаях инспекторы и пис
ари днями рылись в фототеке только для того, чтобы найти фотографию како
го-нибудь одного преступника, имевшего судимость. Таков был раздираемый
внутренними противоречиями мир, в котором сложились первые и самые глуб
окие впечатления Альфонса Бертильона о работе полиции и Сюртэ.

3

Эпоха бурного развития есте
ственных наук. Учение Кетле. Рождение идеи. Бертильон предлагает произво
дить измерение уголовников и их регистрацию по данным такого измерения.
Наука впервые стоит у порога уголовной полиции. Андрие, префект парижско
й полиции, и Гюстав Масэ, шеф Сюртэ, отказывают Бертильону.

Бертильон начал работать помощником письмоводителя с 15 марта 1879 г., а чере
з четыре месяца выяснилось, что история сделала удачный выбор, направив
именно его в пыльный угол полицейской префектуры Парижа.
У Бертильона был действительно тяжелый характер, и потерпел он в жизни н
емало крушений, но важнее другое (и именно это сыграло теперь решающую ро
ль) Ц он вырос в семье, члены которой были в числе тех, благодаря кому XIX век
стал веком расцвета естествознания. Атмосфера родительского дома была
наполнена тем духом неукротимой любознательности и стремлением познат
ь закономерности природы, которые уже за несколько десятилетий до рожде
ния Альфонса разрушили все традиционные барьеры верований и мировоззр
ений. Еще с раннего детства Бертильону было знакомо имя Чарлза Дарвина, с
овершившего своей книгой «О происхождении видов» переворот в науке, ибо
он поколебал библейскую легенду о сотворении мира и доказал, что все жив
ое Ц результат длительного процесса биологического развития. Бертиль
он слыхал и о Луи Пастере, чье открытие бактерий революционизировало мед
ицину; о Дальтоне, Гей-Люссаке, Берцелиусе Ц людях, сделавших поразитель
ные открытия в химии. Он был наслышан об атомах, о физиологах и биологах, р
аскрывших тайны жизненных процессов у человека и животных.
Мальчик, присев у ног деда, наблюдал, как тот изучает растения, подразделя
я их на виды и семейства и систематизируя в алфавитном порядке. Он видел, к
ак дедушка и отец, словно священнодействуя, измеряли человеческие череп
а различных рас, пытаясь обнаружить и объяснить, есть ли связь между форм
ой головы и умственным развитием человека. Не сосчитать, сколько раз слы
шал он имя Кетле Ц человека, занимавшегося не только криминалистикой, н
о и пытавшегося доказать, что развитие человеческого организма подчине
но вполне определенным законам. Еще ребенком он с отцом и дедом простаив
ал перед «кривыми Кетле», показывающими, как в зависимости от размеров ч
еловеческого тела можно распределить в определенном порядке всех люде
й. Конечно, существует множество великанов, схожих между собой, как близн
ецы; есть люди очень высокие и очень низкие, есть просто высокие и просто н
изкие, но большинство Ц это люди среднего роста.
Бертильон годами сопереживал отцу и деду в их попытках Ц проверить утве
рждения Кетле о том, что на свете нет двух человек с совершенно одинаковы
м строением тела и что шанс обнаружить двух одинаковых по росту людей ра
вен 1:4. Бертильон был не способен восторгаться латынью или другими дисцип
линами, преподаваемыми во французских школах, но впечатления детства, во
зникшие в те моменты, когда он наблюдал за работой отца и других антропол
огов, никогда не изгладились из его памяти.
В июле 1879 г., когда над Парижем повис зной, а Бертильон с повседневной, отупл
яющей методичностью заполнял и копировал то ли трех-, то ли четырехтысяч
ную карточку, его осенила идея. Она возникла Ц как он впоследствии призн
авался Ц из щемящего чувства досады от бессмысленности своей работы и в
месте с тем из нахлынувших на него воспоминаний детства. Зачем, спрашива
л он себя, тратят время, деньги и силы на все менее перспективные попытки о
познавать таким путем преступников? Почему надо цепляться за старые, до
крайности несовершенные методы в то время, когда естествознание уже обн
аружило «каинову печать», которая позволяет безошибочно отличить одно
го человека от другого, а именно размеры его тела.
Бертильон не знал, что еще 19 лет тому назад, в 1860 г., в Бельгии начальник лувен
ской тюрьмы Стевенс, ссылаясь на учение Кетле, предлагал, правда безуспе
шно, измерять окружность головы, длину ушей и ступней, рост и ширину грудн
ой клетки у всех взрослых преступников, не имеющих особых отклонений от
нормы. Стевенс убеждал, что полученные при этом показатели нельзя будет
скрыть никаким переодеванием, гримом или сменой фамилии.
Удивление и насмешки других писарей вызвал Бертильон, когда в конце июля
он приступил к сравнению фотографий заключенных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160