Если при этом возникала фиолетово-голубая окраска, она, безусло
вно, свидетельствовала о наличии атропина, гиосциамина или гиосцина. Для
доказательства наличия того или иного конкретного алкалоида этой груп
пы в свою очередь появились специальные пробы. Лаборатории стали местом
, где вовсю играли краски.
Для доказательства наличия одного лишь морфия существовала по меньшей
мере дюжина реакций. Пожалуй, самая важная из них носила имя ее первооткр
ывателя Пеллагри. При этой пробе морфий обнаруживал себя ярко-красным ц
ветом, появлявшимся, как только исследуемое вещество растворяли в дымящ
ейся соляной кислоте, смешивали с несколькими каплями концентрированн
ой серной кислоты и выпаривали. Если же позже туда добавляли разбавленну
ю соляную кислоту, углекислый натрий и настойку йода, то красный цвет пер
еходил в зеленый.
Происходящие при этих реакциях процессы поначалу не удавалось объясня
ть. Лишь через столетие, когда была изучена сложная химическая структура
отдельных алкалоидов, стало возможным хотя бы догадываться о таких объя
снениях. Но тысячи опытов и контропытов научили токсикологов распознав
ать закономерности в многоцветье игры красок. Только небольшое число ра
стительных алкалоидов не поддавалось идентификации с помощью цветовых
реакций. К ним относился и аконитин, который можно было определить лишь п
опробовав на язык, ибо он вызывал жаляще-парализующее ощущение столь св
оеобразного характера, что его нельзя было спутать ни с каким другим рас
тительным ядом. Некоторые же другие алкалоиды нельзя было обнаруживать
даже таким путем. Пробел в способах идентификации таких алкалоидов, а та
кже других растительных ядов заставлял искать все новые методы.
Чероз тринадцать лет после открытия Стаса, в 1863 г., Париж времен императора
Наполеона III стал ареной первого большого процесса по делу об отравлении
, на котором наличие растительного яда было доказано с помощью новых мет
одов. Тут и начинается новый драматический раздел нашего повествования.

Имена молодой француженки вдовы де Пов и молодого врача д-ра Кути де ля По
ммерэ, жертвы и убийцы, с декабря 1863 по июнь 1864 г. были во Франции у всех на уст
ах. А вместе с ними и имя сорокоиятилетнего в то время профессора судебно
й медицины из Парижа Амбруаза Тардьё.
«У меня всего лишь холера в легкой форме. Доктор де ля Поммерэ сказал мне,
что через двадцать четыре часа я снова буду здорова». Это были последние
слова, сказанные мадам де Пов утром 17 ноября Ц в день ее смерти, во всяком с
лучае последние слова, которые смогли передать свидетели. Через несколь
ко часов она была уже мертва Ц умерла от быстротечной болезни, внезапно
начавшейся в ночь на 17 ноября с болей в желудке и рвоты. Затем наступила «у
жасная слабость в мышцах». Соседи, застав больную обливающейся потом, вы
звали участковых врачей Бласа и Годино.
Они в первую очередь обратили внимание на состояние сердца у больной. Пу
льс был бурный, прерывающийся, а порой и вовсе не прощупывался. Годино пре
дполагал прободение желудка. Но мадам де Пов попросила этих врачей остав
ить ее и потребовала вызвать д-ра де ля Поммерэ.
После этого оба врача покинули ее дом. Вскоре туда явился Поммерэ, видный
и элегантный мужчина двадцати восьми лет, и остался с больной наедине. Со
седи и любопытствующие столпились перед домом. Большинство из них знало
молодого врача. Некоторое время тому назад, примерно до 1861 г., он частенько
бывал там. В то время, приехав из Орлеана, он обосновался в Париже в качест
ве врача-гомеопата и лечил смертельно больного мужа де Пов. Вскоре после
кончины мужа вдова, оставшаяся без средств, стала любовницей Поммерэ. По
зже Поммерэ из финансовых соображений вступил в брак с мадемуазель Дуби
чи и покинул мадам де Пов. Однако через несколько месяцев они снова стали
часто видеться у нее. В общем, история как история, ничего необычного. Мужч
ина имел любовницу, женился на богатой даме и спустя какое-то время верну
лся к любовнице. В высшей степени будничное явление. Что к этому добавить?
Как раз прошлым вечером де ля Поммерэ долго пробыл в квартире вдовы. Прос
тилась она с ним в хорошем настроении, проводила до дверей.
Вскоре после трех часов дня Поммерэ с опущенной головой вышел на улицу и
сообщил ожидавшим, что мадам де Пов только что скончалась от холеры. Свид
етельство о смерти он уже составил и позаботился о похоронах. Все дальне
йшее произошло без свидетелей, как обычно хоронят небогатых людей на Южн
ом кладбище.
Никогда мадам де Пов и Поммерэ не попали бы в книгу регистрации знаменит
ых уголовных процессов, не получи шеф Сюртэ Клод утром 20 ноября анонимное
письмо. Неизвестный автор письма посоветовал Клоду заняться вопросом, н
е был ли некий доктор де ля Поммерэ заинтересован в смерти вдовы де Пов из
финансовых соображений.
Клод поручил чиновнику полиции навести справки о Поммерэ. Это было чисто
формальное поручение. Но когда Клод ознакомился с результами проверки,
речь шла уже не о формальности. Покойная была застрахована в нескольких
парижских страховых обществах, причем на необычно высокую сумму Ц 550 тыс
. франков.
Больше того, де ля Поммерэ только что предъявил страховым обществам заве
щание покойной, в котором указывалось, что страховая сумма в случае ее см
ерти должна быть выплачена молодому врачу, дабы он мог позаботиться о ее
детях. Что касается личности де ля Поммерэ, то хотя он и создал себе за кор
откое время довольно приличную практику, но слыл хвастуном, авантюристо
м и игроком, постоянно нуждающимся в деньгах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160