— Что ж, если вы настаиваете... Правда, о конкретном дне тут речи не было,— сказал я, разнимая их руки.
— Да уж ладно, пусть будет послезавтра,— сказал Август таким тоном, будто подобные предчувствия его еще ни разу не подводили.— Посмотрим, кто окажется прав.
А утро опять явилось солнечным и звонким, хотя за ночь из-за гор пришли облака. Подтаявший снег затянуло ледяной корочкой. Сразу после завтрака мы поспешили в горы, не желая упускать прекрасных утренних часов. Но уже к полудню небо стало хмуриться, воздух словно
отсырел, и мы решили пораньше вернуться на турбазу. Тем более что Лайма, неудачно прыгнув с трамплина, упала, и на одной лыже у нее отскочило крепление. Отец, правда, предложил ей свои лыжи, даже вызвался сходить на турбазу починить крепление, но Лайма отказалась.
— Ночью что-то не спалось,— объявила она.— Хорошо бы вздремнуть.
После обеда все отдыхали, а под вечер собрались у нас в номере у камина. Погода совсем испортилась, небо сплошь заволокло тучами, с моря подул напористый ветер. Открыл на минуту дверь проветрить накуренную комнату, и нас до костей пробрал леденящий ветер. Растапливая камин, Август с усмешкой обратился к дочери:
— Ну что, милая, ты сегодня скажешь?
— Скажу, что в наш технический век нет нужды предсказывать погоду по костям. Сегодня и барометр предвещает ненастье.
— Мой батюшка, мир его праху, отродясь барометра не видел,— сказал Август, нанизывая куски баранины на шампур,— а погоду предсказывал получше всякого барометра. По закату и восходу солнца, по росе и полету птиц. И никогда не ошибался. А твоя хваленая техника... Да что там говорить!
— И, конечно, по своим ревматическим костям! — съязвила Лайма, на что Август спокойно заметил:
— И по костям тоже. Напрасно ехидничаешь. Станешь постарше, тогда поймешь.
— Ладно, не будем ссориться! — сказала Лайма.— Сейчас я все ваши боли сниму с помощью глинтвейна и соленого миндаля.
— А также шашлыка! — добавил Август.— Отлично, дочка, назначаем тебя шеф-поваром. Командуй, двое молодых мужчин в твоем полном распоряжении.
— Так уж и молодых! — усмехнулась Лайма.— А вообще я вами довольна. Вы еще мужчины хоть куда!
Я с интересом наблюдал, как она готовит глинтвейн. В кастрюлю с вином опустила узелок из марли с корицей, гвоздикой, какими-то сушеными травками. Когда вино закипело, Лайма вынула узелок со специями, пристроила над кастрюлей мелкое сито, сыпанула в него сахарного песку, облила спиртом и подожгла. Над горкой песка голубое пламя,- расплавленный сахар шипящими каплями стекал в вино. Август тем временем колдовал с шампурами у камина. Комната наполнилась
1/;о
пряными ароматами. Наконец все было готово. Лайма разлила по кружкам глинтвейн.
— Ну что же, давайте отведаем! — сказал Август, поднимая кружку.
— Не обожгитесь! Горячо! — предупредила Лайма.
— Не беспокойся, мы ко всему привычные,— ответил Август.— Ты-то, Роберт, в окопах небось получал свои сто граммов, а нам на Кавказском фронте давали вино. Иной раз, правда, чача перепадала градусов под шестьдесят или семьдесят. Ребята, бывало, ее поджигали и вместе с пламенем проглатывали. Вот это было горячо!
Глинтвейн получился отменный: горячий, душистый, крепкий. После второй кружки мне показалось, что кровь закипает в жилах. Лайма пила меньше, однако и на ее смуглых щеках вскоре заиграл румянец, заставивший меня вспомнить о цветущем миндале.
— А знаете, вы были бы совсем славными ребятами,— заговорила Лайма,— если бы так часто не поминали войну, свои окопы и давно прошедшие дни. Забудьте прошлое, живите сегодняшним днем!
— Ты соображаешь, что говоришь? — накинулся на нее Август.— Забыть прошлое, жить сегодняшним днем.,. Да разве мы не боролись за день сегодняшний? Возьми хоть наш поселок. Дотла был сожжен! Ты-то не знаешь, а я своими глазами видел. Весь заново отстроен. Только кузница с грехом пополам уцелела, и ту своими руками восстанавливал. Твои сады, теплицы — все заново отстроено. Или, по-твоему, мы это делали не ради дня сегодняшнего? — горячился Август.— Кто в колхозе ремонтирует технику? Наша бригада. У нас образцовая мастерская. А ведь первые станки когда-то со свалки вытаскивали, чинили, латали... Тоже, скажешь, не для сегодняшнего дня старались? Удивляюсь тебе, дочь, как ты можешь говорить такие глупости!
— Ну чего ты кипятишься, папочка! Так и знай, глинтвейна тебе больше не дам, ты захмелел.
— Какое там захмелел! Неужто правду-матку режут только во хмелю? А ну плесни по третьей, чтобы как следует пробрало!
Мне этот семейный диалог пришелся по душе, но принимать участие в нем остерегался, хотя был полностью на стороне Августа. Ведь я тут только гость, да и разговор серьезный. Отец с дочерью * могли поспорить, а чужому вмешиваться не пристало.
Лйма обняла отца за шею, поцеловала его в нахмуренный лоб и, несмотря на свои угрозы, до краев наполнила кружку.
— Пей на здоровье, папочка! Может, тогда твое сердце ко мне подобреет.
— Сдается мне, я и так с тобой был слишком мягок, иначе бы ты с большим уважением относилась к поколению, которое столько страданий вынесло, столько крови пролило, все ради того, чтобы разбить врага и дать тебе то, что ты называешь сегодняшним днем!
— Все это так, папочка! — ласково сказала Лайма.— Только мне кажется, об этом не следует постоянно напоминать. Пойми меня правильно: надоедает.
— Надоедает?! — опять взорвался Август.— Работа временами тоже надоедает, но это не значит, что можно ее не делать. Не то мир превратится в джунгли, а мы — в дикарей. Человек лишь потому и стал человеком, что изобрел орудия труда и взялся за работу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224