Я поднял Марикиту и посадил ее
на мягкое сиденье рядом с шофером.
— А почему ты не едешь с нами? — спросила она.
— Я останусь с твоим папой.
— Когда кончится война, вы приедете?
— Приедем, Марикита, обязательно приедем. Шофер захлопнул дверцу. Машина отъехала, мягко
покачиваясь на ухабах, потом выбралась на шоссе и стала набирать скорость. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дымом и пламенем горящей степи.
Это было летом в 1937 году во время боев под городком Брунетой, неподалеку от Мадрида. А спустя двадцать лет в одном московском иллюстрированном журнале мне попалась на глаза фотография испанских детей-сирот, спасенных из огня гражданской войны. Теперь они были большие. Конечно, не такие большие, как деревья, но взрослые и умные. Одна из тех девочек стала учительницей, и звали ее Мария. Может быть, она и есть та крошка Марикита, с которой мы встретились двадцать лет назад и которая в знойной, горящей степи разговаривала со мной про море, про снег, про деревья и школу? Я не запомнил ее фамилии, но глаза ее показались мне знакомыми — столько в них было восхищения этим огромным миром.
РЫБАКИ ИЗ ПАЛАМОСА
Луис Вентэро родился и вырос в Паламосе, что в шестидесяти километрах от Пиренеев, у Средиземного моря. Это самый обычный каталонский рыбацкий поселок, его серые домики растянулись вдоль отлогого берега залива. С обоих концов к поселку под-
ступают скалистые кручи, поросшие стройными соснами, пиниями.
Для кораблей и лодок наибольшую опасность представляют мыс Святого Себастьяна да Черный мыс, что севернее Паламоса. Не одна рыбацкая лодка разбилась о подводные к Черного мыса. Неохотно поминают его рыбаки, а если и помянут, то уж конечно не добром.
— Черный мыс — рыбацкая смерть,— наставляли своих отпрысков рыбаки Паламоса.— Застигнет там буря — лучше в море уходи, только прочь от гиблого места!
Когда приближаешься к Черному мысу, еще издали слышишь глухое клокотание, словно стесненное дыхание какого-то чудовища. Суеверные рыбачки уверяли, будто это дышат морские ведьмы. Кое-кто из стариков божился, что своими глазами видел вертеп ведьм.
Трехлетние бури гражданской войны докатились до Паламоса в самые последние дни.
После падения Барселоны фашистские полчища, дикие марокканские дивизии, моторизованные итальянские части подобно саранче заполонили цветущие долины Каталонии. Горели города, селения. Едкий дым пожарищ застилал солнце. Дороги к французской границе были запружены беженцами, немецкие самолеты бомбили и обстреливали их. Республиканская армия с боями отступала к Пиренеям.
Луис Вентэро не выходил рыбачить в море. Озабоченный, расхаживал он по берегу, поглядывал на дымившийся горизонт и без конца курил. Горько было на душе старика. С тоской и любовью глядел он вслед уходившим воинам-республиканцам, словно все они были его сыновьями. Вентэро надеялся среди них увидеть и своего сына Селестино, который совсем мальчишкой в первые же дни войны ушел добровольцем на фронт. Старый рыбак угощал отступавших табаком, подолгу расспрашивал о последних сражениях и на прощание крепко жал руки.
Однажды несколько солдат подошли к его лачуге и попросили хлеба. Хлеба Вентэро и сам давно не видел. Но рыба была — рыба из последнего улова, свежая, только-только прокопченная, душистая.
— Берите, братья! — говорил Вентэро.— Берите на дорогу и не забудьте: мы ждем вас обратно!
Подходили другие рыбаки. Вынимали из-за пояса кожаные бутылки с вином. Женщины приносили козье молоко в глиняных крынках. А когда солдаты двинулись дальше, все с грустью смотрели вслед, пока они не скрылись из виду.
Женщины вздыхали и утирали слезы концами черных платков. Может, другими дорогами, такие же усталые и голодные, шагают сейчас их сыновья. Может, и они, расстреляв патроны, уходят в горы к партизанам или пробираются к границе.
Той ночью Вентэро не мог уснуть. То и дело поднимался с постели, выходил во двор, прислушивался. Где-то за Черным мысом громыхали корабельные пушки. Высоко над головой проносились снаряды. Был отчетливо слышен их свист, потом вдалеке раздавались глухие взрывы, и берег вздрагивал.
— Кармен, они скоро будут здесь,— с тревогой говорил Луис жене.— Снаряды падают совсем близко.
— Лег бы, поспал немного! — пыталась успокоить его жена.— Сдается мне, их все-таки задержат. Не может быть, чтобы сюда пришли фашисты. Селестино тоже воюет. Он их не пустит.
— Да, но у наших нет оружия, нет боеприпасов. Ты же слышала, что рассказырали солдаты. На двоих, а то и на троих одна винтовка. Патроны приходится пуще глаза беречь. А снарядов вовсе не осталось. Ты думаешь, они долго так продержатся?
Вентэро снял веревочные сандалии, лег на кровать. Но заснуть не удавалось. Он поднялся, подлил в лампу оливкового масла, подкрутил фитиль и отодвинул дверной засов. Неспокойно было на душе, мысли метались, точно птицы перед бурей.
На верхней дороге что-то загудело. Вспыхнул во тьме сноп искр, послышались сухие, похожие на выстрелы хлопки.
«Наверно, застрял грузовик»,— подумал Вентэро. Он привык к тому, что военные машины идут впотьмах, не зажигая света, а без света тут легко застрять на разбитой дороге.
Но вот на мостовой гулко раздались шаги.
Вентэро тихонько приоткрыл дверь и застыл за нею.
Кто-то подошел к дому, остановился. Выждав, незнакомец нащупал в темноте бронзовое кольцо на двери и постучал. Вентэро затаил дыхание.
Стук повторился, негромкий, осторожный. Нет, это не враг. Враги бы вломились в дом без стука.
— В чем дело? — тихо спросил Вентэро, приоткрыв дверь.— Кто там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224