— Возьми, мать, гостинцы привез...
— Дай посмотреть на тебя... Как давно ты не был...— Она взяла рюкзак, но все не могла оторвать взора от сына.— А у нас все честь по чести, лето выдалось сухое. Сеном весь верх коровника забили, картофеля и свеклы поросенку хватит. Все бы ладно, да вот отцовский клен...
Рихард посмотрел на пышную его верхушку, в которой гасло сияние заходящего солнца. Дрожащие при легком дуновении ветерка листья пылали, как мерцающие угли костра. «И такая красота должна сгинуть из-за этого проклятого Ведьминого болота»,— подумал Рихард.
Рихард вошел в дом, повесил на гвоздь пальто, берет.
— Что это ты мне понавез? — спросила мать, разбирая рюкзак.— Консервы. Белый хлеб. А зачем? У нас пекут куда лучше. Чай вези назад. У меня полынь в пучки связана и высушена от желудочных болей, мята от нервов. Сон не берет последнее время. Все клен на уме. И перед глазами тот ужасный час. Ты-то не видел, Рихард! Хорошо, что спрятала тебя в коровнике в сено, а то бандиты могли бы застрелить. Помнишь?
— Меня-то за что? — садясь за стол, спросил Рихард.— Я ведь тогда совсем мальчишкой был. Хотел на помощь бежать, а ты дверь заперла на засов.
— А отца за что? — И сама ответила: — За то, что в кулацком доме жить устроились. Говорили, среди этих убийц был и хозяйский сын, Кезберис, в полиции служил раньше. Я, правда, не поручусь. Пришли ночью, переодетые, будто ряженые. Вывели отца в одной рубашке, привязали вожжами к клену и застрелили. Отец и словечка не успел молвить. Свесил только на правый бок голову и сник.— Мать, всхлипывая, продолжала: — До самой смерти я этого не забуду. Звери! Сколько они людей сгубили! Рассказывали, что потом поймали их в лесу, пришел им конец.
— Что мы все об этом? — тихо сказал Рихард.— Что было, то прошло. Такой уж тогда жизнь была. Но с чего же мне насчет клена начать? Пойти к председателю?
— Я уж со всеми говорила, везде слезы лила, а они все отнекиваются. Запланировано, мол, так тому и быть.
130
Из-за одного клена километровый крюк канал делать не может.
— И все-таки с кого мне завтра начать?
— С мелиораторов,— мать не без натуги справилась со сложным для нее словом.— С их начальника. А если не поможет, то иди к председателю колхоза. Вы же с ним свои люди, дружили раньше. Ну, а если уж и здесь не удастся, то в Риге.
— Несерьезно это, мать,— возразил Рихард.— С кем я из-за одного дерева стану говорить в Риге? Да за это время клена уже не будет.
— Вы, рижане, вовсе о нас, сельских, не думаете,— упрекнула мать.— С Риги бы и начать все дело.
— Ты ведь меня сюда позвала, и я приехал,— нервно ответил Рихард. Волнение матери стало казаться ему чрезмерным.— Обо всем переговорим и уладим здесь. Мало ли в Латвии деревьев, к которым людей на расстрел ставили. Все как памятник не сохранишь.
— А ты где-нибудь еще встречал такой клен, как наш? — воскликнула мать.— Красавец, богатырь! В газетах писали, что...
Поняв ход мыслей матери, Рихард ее перебил:
— Писать-то пишут, но всегда ли это помогает? Вот встретил недавно лесничего из Лауциене. Несмотря на все его просьбы и укоры, такие же мелиораторы на его глазах своротили три старых дуба. Это ведь лесничий рассказывал, ему и карты в руки, а ты хочешь, чтобы я...
— Попытайся,— уже сдержанней попросила мать.— Как-никак не местный ведь ты, рижанин.
— Попробую, мать,— успокаивал ее Рихард.— Потому и приехал.
— Бог тебе в помощь! — перекрестилась мать, а Рихард улыбнулся:
— Что там твой боженька! Если люди не помогут...
— Так уж мир устроен,— согласилась мать.— Что человек решит, тому и быть.
Так завершился этот вечерний разговор в Кезбери об отцовском клене. Прихлебывая чай из мяты, мать рассказывала о колхозе, о том, как подвигалась уборка урожая, как шло дело на копке картофеля, а Рихард — об Иманте, его успехах в музыкальной школе.
— А ты все мастеришь свои скрипочки? — спросила наконец мать, и Рихард ответил ей с улыбкой:
— Есть такой грех, да только в свободное время...
— Это тебе от отца передалось,— сказала мать.— Он был мастер на все руки, и все-то ему удавалось.
Хорошо еще, что мать ничего не спросила о Джине. Ее она невзлюбила с самой свадьбы, потому, наверное, и промолчала. Да и что там спрашивать? Столько лет прошло. Живет со своим учителем, растит новых детей, а об Иманте и не обмолвится.
Довольная приездом сына, мать спала той ночью крепко, а вот нервам Рихарда хваленый чай из мяты не помог. Он вертелся с боку на бок на льняной простыне под стареньким, но теплым одеялом на отцовской кровати, и мысли о клене и завтрашнем разговоре все лезли и лезли в голову. Может, сунуть деньги мелиораторам, если все просьбы останутся без ответа? А если и это не поможет? Тогда клен придется спилить. Гладкий его ствол, если только сердцевина не сгнила, пойдет на скрипки, а верхушка и толстые сучья — в печь. Дровяник матери почти пуст. Эти мысли неожиданно успокоили Рихарда, и он наконец уснул.
Наутро Рихарда разбудил лязг экскаватора. Мать уже успела покормить и подоить корову. В кухне пахло парным молоком, а на столе лежал кисло-сладкий хлеб, который пекли в колхозе.
— Позавтракай и иди,— торопила мать.— Те уже роют так, что земля дрожит. Синий дым столбом, как над котлом ведьмы.
Рихард о своих сомнениях матери ничего не сказал и сразу после завтрака медленно, словно никуда не торопясь, подошел к мелиораторам.
— Доброе утро! — поздоровался он.— Копаете?
— Сам видишь. По этому каналу из болота нечистый дух поплывет.
— А кто у вас за главного?
— Да как сказать,— ответил тот, кто стоял на краю канавы.— Инженера нет, а за выполнение работ отвечаю я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224