ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Пожалуйте с нами отужинать.
В гостиной, обставленной мягкой мебелью, был накрыт стол. Масло, мед, молоко, белый хлеб...
— Медок-то свой,— говорила хозяйка, угощая меня.— Святой отец — большой любитель пчел. У нас в саду тридцать ульев.
— Чудесный мед,— похвалил я.— Липовый?
— Совершенно верно, липовый,— самодовольно подтвердил хозяин.— Вы сначала хлеб-то маслом намажьте, а сверху меду, да побольше кладите, не стесняйтесь! У нас ведь так едят.
Я не заставил себя долго упрашивать. И в самом деле было очень вкусно, особенно с молоком. После ужина святой отец проводил меня обратно в зал и, осведомившись, когда меня будить, пожелал спокойной ночи. Я задул лампу и улегся. Денек выдался на редкость тяжелый, и потому я сразу заснул.
Однако вскоре проснулся. Мне показалось, что скрипнула дверь. «Неужели привидение?» — ужаснулся я. В темноте я разглядел, что к моей кровати движется нечто длинное, белое. Потом я сообразил, что это нечто — человек в ночной рубашке. Он был бос и крался на цыпочках.
Что делать? Вскочить, поднять крик? Но не успел я решиться, как странное существо остановилось и уставилось на меня в полном молчании. В руках оно держало что-то белое, круглое. «Сейчас пристукнет!» — мелькнуло у меня в голове, но выйти из оцепенения я не мог. Меж тем белая фигура наклонилась, что-то звякнуло об пол, фигура выпрямилась и бесшумно скрылась за дверью.
Я приподнялся на кровати и принялся шарить по полу. И вдруг едва не покатился со смеху. Под кроватью стояла эмалированная посудина с ручкой на боку. «Слава тебе, господи!» — подумал я и, завернувшись в одеяло, заснул крепким сном.
Утром хозяева накормили меня оладьями, напоили ароматным кофе. Святой отец провел меня по усадьбе, показал и сад, и своих пчел. А на прощанье долго жал РУку.
— Теперь, надо думать, у вас останутся хорошие воспоминания. Славные здесь люди. Недаром говорится: каков пастырь, таково и стадо.
— Уж это верно,— ответил я.
У НАС В КУРЗЕМЕ
Со времен стародавних моровых поветрий, когда люди гибли, точно мухи осенью, у нас в Курземе сохранился один неплохой обычай — с легким сердцем ^провожать человека в его последний путь. Еще ребенком я усвоил истину, что в жизни взрослого бывают два больших, веселых и шумных праздника — свадьба и похороны. Уж тут и скотину режут, и пиво варят, жарят, парят, пьют, балагурят, песни поют. А чтоб смерть никого не застигла врасплох, всякий человек в летах запасался загодя гробом — местом грядущего отдохновения. Вроде как костюмом, шитым волостным портняжкой по мерке в длину и в ширину. Вот и приходилось каждому хотя бы раза два еще при жизни заглянуть к гробовщику. Заказчик на свой собственный вкус, точно материю на костюм, подбирал и породу дерева и цвет, как правило,— черный, белый или коричневый. Мой дед, по рассказам матери, прежде чем отправиться на тот свет, успел пропить целых три гроба в волостном кабаке, а когда в одночасье решился уйти от нас, гроб ему, словно каравай ржаного хлеба, пришлось занимать у соседей.
Не мешает добавить, что в гробу, как в сундуке с приданым, хранилась пересыпанная нафталином одежда, в которой человек собирался покинуть эту юдоль печали. Из всего сказанного, по-моему, ясно, что смерть у нас в Курземе никого не могла удивить. И, видно, по этой причине у нас похороны превращались в беспечное празднество, в котором участвовали все знавшие и не знавшие покойника, любившие его и ненавидевшие. Слез тут было меньше, чем приглашенных, и от хмельного пива никто не отказывался. Потому-то во время похорон порой случались всякие курьезы.
Однажды в снежную, обильную метелями зиму хоронили заместителя председателя волостного общества пчеловодов. Народу собралось изрядно: и те, кто разводил пчел, и те, кому до них не было никакого дела. Народ валил толпами, прослышав, что покойного выйдет провожать духовой оркестр пожарников в полном составе — из шестнадцати человек. И правда, точно в назначенный час с блестящими трубами явились музыканты, все шестнадцать. Они, бедные, так проголодались, так намучились от жажды, что шестеро из них остались дремать за столом, уставленным закуской и выпивкой.
У шести других по дороге на кладбище заплетались ноги, а трубы их молчали, видно, простыли. И только четверо. в том числе и барабанщик, приняли участие в похоронной процессии.
Но это вовсе не значило, что провожавшим пчеловода в последний путь пришлось скучать дорогой. Скорее наоборот: те, кто почему-либо не смог явиться на кладбище, сожалели об этом до последнего вздоха.
Начнем с того, что захмелевшая похоронная процессия, истоптав сапожищами и избороздив санками все сугробы вдоль обочины, промерив глубину придорожных канав, заплуталась и попала на кладбище соседней волости, но, не обнаружив там свежей могилы, повернула обратно и с божьей помощью отыскала верное место. Всем на диво гробоносцы, ухмыляясь, шли по глубокому снегу с такой легкостью, будто несли на плечах не плоть, а скрытую за сухими досками душу покойного пчеловода. Едва поставили гроб у могилы, чтобы снять крышку для последнего прощания, как волостные тетушки принялись утирать уголками платков свои сухие очи и покрякивать. Но вот чудеса! Крышку сняли, а покойника в гробу нет!
Поднялась суматоха. Каждый норовил протиснуться поближе, дабы своими глазами увидеть порожний гроб. Четверых музыкантов, которые не переставали извлекать звуки из своих инструментов, чуть не раздавили в толчее. Барабанщик, старавшийся спасти инструмент, в панике напялил его на себя. Со всех сторон сыпались вопросы:
— Что же это такое? Куда дели покойника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
В гостиной, обставленной мягкой мебелью, был накрыт стол. Масло, мед, молоко, белый хлеб...
— Медок-то свой,— говорила хозяйка, угощая меня.— Святой отец — большой любитель пчел. У нас в саду тридцать ульев.
— Чудесный мед,— похвалил я.— Липовый?
— Совершенно верно, липовый,— самодовольно подтвердил хозяин.— Вы сначала хлеб-то маслом намажьте, а сверху меду, да побольше кладите, не стесняйтесь! У нас ведь так едят.
Я не заставил себя долго упрашивать. И в самом деле было очень вкусно, особенно с молоком. После ужина святой отец проводил меня обратно в зал и, осведомившись, когда меня будить, пожелал спокойной ночи. Я задул лампу и улегся. Денек выдался на редкость тяжелый, и потому я сразу заснул.
Однако вскоре проснулся. Мне показалось, что скрипнула дверь. «Неужели привидение?» — ужаснулся я. В темноте я разглядел, что к моей кровати движется нечто длинное, белое. Потом я сообразил, что это нечто — человек в ночной рубашке. Он был бос и крался на цыпочках.
Что делать? Вскочить, поднять крик? Но не успел я решиться, как странное существо остановилось и уставилось на меня в полном молчании. В руках оно держало что-то белое, круглое. «Сейчас пристукнет!» — мелькнуло у меня в голове, но выйти из оцепенения я не мог. Меж тем белая фигура наклонилась, что-то звякнуло об пол, фигура выпрямилась и бесшумно скрылась за дверью.
Я приподнялся на кровати и принялся шарить по полу. И вдруг едва не покатился со смеху. Под кроватью стояла эмалированная посудина с ручкой на боку. «Слава тебе, господи!» — подумал я и, завернувшись в одеяло, заснул крепким сном.
Утром хозяева накормили меня оладьями, напоили ароматным кофе. Святой отец провел меня по усадьбе, показал и сад, и своих пчел. А на прощанье долго жал РУку.
— Теперь, надо думать, у вас останутся хорошие воспоминания. Славные здесь люди. Недаром говорится: каков пастырь, таково и стадо.
— Уж это верно,— ответил я.
У НАС В КУРЗЕМЕ
Со времен стародавних моровых поветрий, когда люди гибли, точно мухи осенью, у нас в Курземе сохранился один неплохой обычай — с легким сердцем ^провожать человека в его последний путь. Еще ребенком я усвоил истину, что в жизни взрослого бывают два больших, веселых и шумных праздника — свадьба и похороны. Уж тут и скотину режут, и пиво варят, жарят, парят, пьют, балагурят, песни поют. А чтоб смерть никого не застигла врасплох, всякий человек в летах запасался загодя гробом — местом грядущего отдохновения. Вроде как костюмом, шитым волостным портняжкой по мерке в длину и в ширину. Вот и приходилось каждому хотя бы раза два еще при жизни заглянуть к гробовщику. Заказчик на свой собственный вкус, точно материю на костюм, подбирал и породу дерева и цвет, как правило,— черный, белый или коричневый. Мой дед, по рассказам матери, прежде чем отправиться на тот свет, успел пропить целых три гроба в волостном кабаке, а когда в одночасье решился уйти от нас, гроб ему, словно каравай ржаного хлеба, пришлось занимать у соседей.
Не мешает добавить, что в гробу, как в сундуке с приданым, хранилась пересыпанная нафталином одежда, в которой человек собирался покинуть эту юдоль печали. Из всего сказанного, по-моему, ясно, что смерть у нас в Курземе никого не могла удивить. И, видно, по этой причине у нас похороны превращались в беспечное празднество, в котором участвовали все знавшие и не знавшие покойника, любившие его и ненавидевшие. Слез тут было меньше, чем приглашенных, и от хмельного пива никто не отказывался. Потому-то во время похорон порой случались всякие курьезы.
Однажды в снежную, обильную метелями зиму хоронили заместителя председателя волостного общества пчеловодов. Народу собралось изрядно: и те, кто разводил пчел, и те, кому до них не было никакого дела. Народ валил толпами, прослышав, что покойного выйдет провожать духовой оркестр пожарников в полном составе — из шестнадцати человек. И правда, точно в назначенный час с блестящими трубами явились музыканты, все шестнадцать. Они, бедные, так проголодались, так намучились от жажды, что шестеро из них остались дремать за столом, уставленным закуской и выпивкой.
У шести других по дороге на кладбище заплетались ноги, а трубы их молчали, видно, простыли. И только четверо. в том числе и барабанщик, приняли участие в похоронной процессии.
Но это вовсе не значило, что провожавшим пчеловода в последний путь пришлось скучать дорогой. Скорее наоборот: те, кто почему-либо не смог явиться на кладбище, сожалели об этом до последнего вздоха.
Начнем с того, что захмелевшая похоронная процессия, истоптав сапожищами и избороздив санками все сугробы вдоль обочины, промерив глубину придорожных канав, заплуталась и попала на кладбище соседней волости, но, не обнаружив там свежей могилы, повернула обратно и с божьей помощью отыскала верное место. Всем на диво гробоносцы, ухмыляясь, шли по глубокому снегу с такой легкостью, будто несли на плечах не плоть, а скрытую за сухими досками душу покойного пчеловода. Едва поставили гроб у могилы, чтобы снять крышку для последнего прощания, как волостные тетушки принялись утирать уголками платков свои сухие очи и покрякивать. Но вот чудеса! Крышку сняли, а покойника в гробу нет!
Поднялась суматоха. Каждый норовил протиснуться поближе, дабы своими глазами увидеть порожний гроб. Четверых музыкантов, которые не переставали извлекать звуки из своих инструментов, чуть не раздавили в толчее. Барабанщик, старавшийся спасти инструмент, в панике напялил его на себя. Со всех сторон сыпались вопросы:
— Что же это такое? Куда дели покойника?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224