— Если найдут нужным, вас будет судить наш суд. Это ваш сын Аугуст. Он не лежал в гробу, а жил на колокольне церкви. Чтобы обмануть органы безопасности, вы зарыли гроб. Разве не правда?
— Зачем бы я стал все это делать? — спросил Витум.— Аугуст ничего плохого не сделал. Он подлежит амнистированию. Многие носили гитлеровскую форму. Ее силой заставляли надевать. Это должно быть вам известно, товарищ Лицис. Мои сыновья были хорошо воспитанными, образованными людьми. Оба студенты. Старший, Вилнис, был агрономом, Аугуст — архитектором. Им претили злодеяния гитлеровцев. Я как отец знаю об этом. Они спасли многих обреченных на смерть людей.
Айвар подал мне пачку фотографий. Я бегло просмотрел их. На них были засняты массовые убийства людей. На первом снимке группа полуобнаженных женщин и детей. Дети плачут, матери их успокаивают, вокруг них с видом победителей стоят молодые гитлеровцы в форме. На переднем плане, расставив ноги и зажав под мышкой автомат, с властной ухмылкой на губах стоит сын старого Витума Аугуст. На второй фотографии сняты люди, которых уводят на расстрел. Кто-то из малышей, запутавшись в своей рубашонке, споткнулся, и конвойный ткнул , его сапогом в голову. На третьем снимке приговоренные к смерти стоят на краю продолговатой ямы, где уже лежат десятки трупов. Некоторые женщины, закрыв лицо руками, плачут, другие целуют последним поцелуем прильнувших к груди детишек. На обреченных на смерть людей направлены грозные автоматы. Сын Витума стоит, подняв руку для команды...
Больно сжималось сердце и от негодования дрожали руки при виде этого зверского акта, увековеченного с профессиональным мастерством и удивительным хладнокровием на изящной светочувствительной фотобумаге.
Четвертый снимок изображал следующий после
страшного залпа момент. Расстрелянные лежат на откосе ямы. Сын Витума Аугуст, подойдя к женщине с ребенком, видимо еще живой, целится из пистолета ей в голову...
Нет, я больше не в состоянии смотреть на это! Передавая фотографии Айвару, я с ненавистью глянул на старика Витума.
Айвар протянул фотографии Антону Витуму:
— Гражданин Витум, ознакомьтесь!
Витум взял снимки. У него тоже, как и у меня, дрожали руки, только вызвано это было другим чувством — чувством страха. Нахмурив густые брови, он нервно перебрал снимки и положил их на стол.
— Это не доказательство,— сказал он.— Их вам дал кто-то из недоброжелателей, чтобы очернить нашу семью. Откуда у вас эти фотографии? Они поддельные!
Айвар улыбнулся.
— Зачем вы придумываете такие глупые версии? Подделка! Фильм, с которого сделаны эти снимки, ваш Аугуст сам дал проявить фотографу. К сожалению, он не успел их увидеть, потому что гитлеровцы капитулировали в курземском котле. Но фотограф сохранил их и представил как вещественное доказательство. Что вы на это скажете, гражданин Витум?
— Наш фотограф? — не веря своим ушам, спросил Витум, и Айвар еще раз подтвердил сказанное:
— Ваш фотограф. Может быть, вы хотите, чтобы я зачитал его показания?
Витум отрицательно мотнул седой головой.
— Нет. Мой свидетель — бог. Я клянусь им, всевышним, что мой сын не совершил этого добровольно. Его заставили это сделать. Он пошел против своей совести. Я знаю своего сына. Его принудили, так же как и других.
— Но ведь не все сделались убийцами. Не все встретили Советскую Армию с обагренными кровью руками, как ваш сын. Поэтому-то ваш Аугуст, несмотря на амнистию, не смел показаться людям на глаза. Не угрызения совести, а страх заставлял его долгие годы скрываться под защитой церковных стен...
Витум молча, неподвижно уставился на пол. Впервые я заметил слезы у него на глазах. Но это были слезы не боли и отчаяния, к слезы досады — досады на то, что перед лицом фактов и доказательств он бессилен, как тщтя.
Айвар еще раз показал Витуму снимок трупа.
— Взгляните на него, и вы узнаете вашего Аугуста —
убийцу, умертвившего сотни невинных людей. С какой целью вы придумали фокус с преждевременным захоронением его на церковном кладбище?
Упорство старого Витума было сломлено.
— Я хотел спасти его,— выдохнул он.— Ведь он мой сын. Я хотел укрыть его...
— Значит, вам были известны его преступления? Отвечайте! Ваше поведение говорит о том, что вам многое было известно.
— Я не знал,— не поднимая глаз, шептал Витум.— Он говорил, что не смеет показываться людям. И я хотел спасти его. Первые послевоенные годы он жил в бункере, в глухой лесной чаще. Но потом... после амнистии...
Витум умолк.
— Ну говорите, говорите! — настаивал Айвар.— Почему он после амнистии не покинул своего логова и не вышел на дневной свет?
— Он боялся,— сказал Витум.— Аугусту стало казаться, что его повсюду кто-то преследует, повсюду... Темными ночами он иногда приходил домой... Он боялся даже матери. Поэтому мы встречались в церкви...
— Следовательно, мать ничего не знала?
— Нет,— с облегчением вздохнул Витум.— Мать ничего не знала.
— Когда вы построили потайную каморку на колокольне? — спросил неожиданно Айвар, и старик вздрогнул.
— Какую каморку?
— Потайную комнату в колокольне, над колоколом? Витум беспокойно поежился.
— Я не понимаю, о какой комнате идет речь.
— О той, где скрывался ваш Аугуст. Вы же в ту ночь хотели спрятать его труп в этой потайной комнате, но сломалась стремянка.
— Ее сломали мальчишки.
— Вы ее сломали. В спешке вы не вынули повешенного из петли, а перерезали веревку колокола и хотели унести труп в потайное помещение, чтобы скрыть следы и сказать людям, что веревку дергала сова. Но под двойной тяжестью стремянка сломалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224