— Если бы мы были птицами, улетели бы сегодня же ночью.
— И лететь некуда, Иветта. Повсюду война.
— И повсюду льется кровь. Когда только все это кончится!
— До конца далеко, Иветта,— сказал я, гладя ее густые волосы.— Нужно найти в себе силы и вынести.
— Так что у тебя за предложение?
— Я хочу пробраться в горы, к партизанам. У тебя есть там связи?
— У меня был друг, самый лучший друг... Иветта склонила голову ко мне на плечо и заплакала.
— Не плачь! Ты же сказала, что больше не плачешь.
— Это был мой лучший друг,— шептала она.— Фашисты отрубили ему голову.
— Когда это случилось?
— Недавно.
— Не плачь, мы отомстим за него.
Пытаясь отвлечь ее от горестных мыслей, я сказал:
— Привет тебе от отца.
Иветта радостно хлопнула в ладоши.
— Ты где его встретил?
— Я у него ночевал. У тебя чудесный отец.
— Сердит на меня. Но что делать — не могу же я ему все рассказать!
— У тебя чудесный отец,— повторил я.— Это он дал мне свою одежду.
Иветта задернула шторы, включила свет и с улыбкой разглядывала мой костюм:
— Он тебе не к лицу. Ну не беда. Мы тебя оденем франтом. А предложение твое меня заинтересовало. Я поговорю с друзьями. Если они не против, мы вместе отправимся в горы. Отомстим за его смерть, да, Хорхе? Ты возьмешь меня с собой?
— Это ты возьмешь меня с собой,— сказал я.— Ты поведешь меня. Я ужасно отстал. Даже не знаю, что творится в мире, ничего не знаю...
Иветта подошла к приемнику.
— Послушаем Москву,— сказала она.— Нашим зетам нельзя верить.
— За это грозит смерть, Иветта.
— Тут некому подслушивать,— отвечала она, настраиваясь на Москву.— Им тоже тяжело. Всем нам тяжело.
Из Москвы передавали музыку. Последние известия, наверное, уже кончились. Я выключил приемник, и мы отправились спать. Впрочем, какой там сон! Мы сомкнули глаза лишь под утро — столько было разговоров, воспоминаний. Ночью несколько раз бомбили город, кажется порт, но мы ничего не замечали. Нам было хорошо, очень хорошо, и мы были счастливы. Мы знали, что это недолгое, непрочное счастье, как хрупкий побег подснежника в горах, который завтра, быть может, захлестнет безжалостная лавина. И все же мы были счастливы, самые счастливые во всем огромном, темном, хмуром городе...
Ночь пролетела с быстротою часа, и утро застало нас такими же, как ночь.
Мы были счастливы.
Через неделю мы с Иветтой покидали Марсель. У меня в кармане лежали все необходимые документы и справка жандармерии о том, что я добровольцем зачислен на трудовой фронт и посему должен явиться в Гренобль. Точно такая же справка имелась у Иветты. Жак провожал нас на вокзал. Он оказался чудесным парнем, и мне было совестно, что я тогда в баре приревновал его к Иветте. Он нам очень помог. Я был экипирован всем необходимым для путешествия в горы. У меня были документы и деньги. О чем еще мечтать в такое время? Расстались мы с ним друзьями. Он не хотел появляться на вокзале, и мы простились на улице.
На прощанье Жак сказал Иветте:
— После победы повесим в твоем баре мемориальную доску.
— И что на ней будет написано? — с улыбкой спросила Иветта.
— Хвала тебе. Ты была лучшей девушкой в баре. Иветта перестала улыбаться.
— Такие доски, Жак, вешают покойникам. А мы будем жить.
— Тогда придется придумать что-нибудь другое. Вы же не берете меня с собой, времени у меня будет достаточно, вот я и придумаю.
— У тебя будет больше дел, чем у нас, Жак,— сказала Иветта.— До свиданья!
Жак ушел, ссутулившись, по своему обыкновению, и вобрав голову в воротник пальто. Мы с Иветтой пошли на вокзал. Как только заняли места, началась проверка. Рядом с жандармом безмолвной тенью стоял гестаповец в штатском. Проверив наши документы, жандарм улыбнулся Иветте:
— Весьма похвально, мадемуазель. Похвально, что вы не щадите сил для победы!
Сдержанно улыбнулся ей и гестаповец. Затем они перешли в соседнее купе.
Мы с Иветтой переглянулись.
— Какие обаятельные господа! — сказала она громко.— Не правда ли, Жорж?
По новому паспорту я опять был Жоржем и еще не успел к этому привыкнуть.
— Чудесные люди, Иветта,— спохватившись, ответил я со всей серьезностью.
Наши соседи задрали носы и отвернулись.
Наверное, партизаны где-то взорвали дорогу, потому что поезд шел в Гренобль не своим обычным маршрутом через горы. Сначала мы направились в Арль, оттуда долиной Роны в Авиньон и Баланс и только там должны были свернуть на Гренобль.
У Этандеберского озера, недалеко от Марселя, я указал Иветте на кирпичные постройки:
— Мой прежний дом...
Прижавшись к стеклу, она разглядывала кирпичный завод, поднимавшийся над купой деревьев,— мой последний концентрационный лагерь.
— И там были печи? — спросила она.
— Огромные печи,— ответил я,— битком набитые.. кирпичами.
— Понимаю,— вздохнула Иветта.
Пока поезд шел долиной Роны, я не отходил от окна. По этой же дороге, но в обратном направлении я когда-то ехал в Испанию. Тогда я ехал совсем с другим чувством. Тогда я думал: победа не за горами, а теперь я знал, что до нее далеко, очень, очень далеко.
Увижу ли я ее? Увидит ли ее Иветта? Дождемся ли мы победы? На это нам никто не мог ответить, что само по себе было не так уж и плохо. Ответ мог оказаться отрицательным, и что бы мы делали тогда?
Настроение у меня было чудесное, и я пытался шутить. Мои шуточки изводили соседей.
— До чего же некоторые похожи на заезженную пластинку! — сказал один из наших попутчиков, явно подразумевая меня.
А я как ни в чем не бывало продолжал дурачиться. Иветта не отставала от меня. Пускай себе позлятся! Скоро нам будет не до шуток. Скоро примемся за дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224