И зимой, когда с Черного моря дули суровые ветры, и весной, когда с Мраморного моря доносилось влажное
дуновение зефира, и в знойные летние дни, когда казалось, что сверкающая позолота огромного купола Со* фийского собора вот-вот растопится и потечет, Али Бабиб неизменно ковылял на работу. Смешно припадая на хромую ногу, он тащился почти через весь город. Да и что ему оставалось делать, если в его районе никто не желал чистить обувь? Те, у кого она была, предпочитали чистить ее сами. Поэтому пришлось искать такое место, где собирались богатые люди, у которых была обувь и звенели в кошельке деньги. И Али Бабиб нашел такое место около Голубой мечети, вознесшей к небу шесть стройных игл минарета. Здесь же по соседству находились огромный Софийский собор и византийский ипподром. Сюда обычно стекалось много богатых людей, ежедневно приезжали иностранные туристы. Здесь можно было надеяться заработать лиру-другую на пропитание.
К сожалению, Али Бабиб со своим набором разноцветных мазей и щетками был здесь не один. Ежедневно, точно солдаты в строю, выстраивалось рядом с ним с полдюжины таких же калек с разноцветными щетками в руках и светлыми надеждами в груди. Но никто из них не знал такой прекрасной песенки, как Али Бабиб, да никто и не умел петь так, как он. По сравнению с голосом Али Бабиба даже голос самого муллы, с минарета созывающего правоверных на молитву, казался жалким кошачьим мяуканьем. Стоило издали показаться человеку в обуви, как Али Бабиб сразу же начинал петь:
Я хромой
Али Бабиб,
Совсем, совсем хромой.
Пол-лиры отыщешь —
Ботинки начищу,
Я — старый Али Бабиб...
И удивительно: тот, кто совсем и не собирался чистить ботинки, услышав необычную песенку, подходил и ставил ногу на подставку.
— Ну, Али Бабиб, так и быть, почисти. Да смотри, чтобы блестели, как вода на солнце в бухте Золотого Рога.
— Что такое воды Золотого Рога по сравнению с вашими ботинками и солнце — по сравнению с моей коробкой сапожной мази! Ручаюсь, господин, что, когда я наведу блеск на ваши ботинки, вам захочется дать мне целую лиру вместо пол-лиры.
И действительно, кое-кто бросал на мостовую вместе пол-лиры целую лиру.
— Али Бабиб, ты занимаешься нечестной конкуренцией,— протестовали сидящие без работы соседи. Твое богатство опять увеличилось на целую лиру.
Али Бабиб успокаивал их:
— Лучше радуйтесь, что тот ленивый глупец обеднел на одну лиру. Я за это вам куплю в обед бутылку раки.
Али Бабиб был хозяином своего слова: в такие дни он всегда приносил товарищам бутылку бодрящего напитка.
— Ну и чертова же ты перечница! — хвалили его друзья, сидя за бутылкой.— Ты в этом деле понимаешь больше нас. Нет ли у тебя в кармане волшебного магнита?
Али Бабиб только посмеивался:
— Мой магнит не в кармане, а в гортани.
— Кто тебе сочинил эту песню? Кто научил петь? — спрашивал другой.
И Али Бабиб опять шутил:
— Мыши и блохи моей лачуги написали слова моей песни, птицы петь научили.
— Если бы ты еще умел плясать,— добавил третий,— то мы могли бы все зарабатывать: ты бы зазывал, а мы бы все работали.
— Нет, милые друзья, так дело не пойдет,— отвечал Али Бабиб.— Разве вам не знакомо древнее мудрое изречение наших дедов? Так запомните: голодный медведь никогда не пляшет.
— Али Бабиб, тебе надо было учиться на муллу. Ты слишком умен, чтобы быть простым чистильщиком сапог,— сказал четвертый.
— Я создан не для того, чтобы обманывать бедных людей, а чтобы делать им добро,— отрезал Али Бабиб и, заметив кучку иностранцев, запел свою любимую песенку.
Иностранцы с любопытством окружили его, подставляя пыльную обувь.
Когда обувь иностранца блеском могла конкурировать с сиянием куполов Софийского собора, раздавался обычный вопрос: «Сколько?»
У Али Бабиба на подобные вопросы всегда был готов, ответ:
— Для вас, дорогой господин, бесплатно.
— Какой гостеприимный народ! — наивно восторгались туристы, втискивая в ладонь Али Бабиба по лире.
Переодетые в штатское тайные агенты жандармерии, притворяясь любопытными обывателями, следовали по пятам за иностранцами, многозначительно подмигивая Али Бабибу. Как-то один из них, подойдя к чистильщику, спросил:
— Не хочешь ли немного подзаработать?
— Стараюсь, господин, как умею,— уклончиво ответил Али Бабиб.
— Ты остроумный старик,— похвалил Али Бабиба агент.— И мог бы помочь нашей службе. Следи за этими иноземными проходимцами и, если кто-либо из них занимается недозволенной агитацией или раздает запретные сувениры, сообщай нам. Мы тебя хорошо вознаградим.
— За Турцию я буду стоять и умру без всяких денег,— ответил старик.
— Нет, за работу полагается соответствующая плата. Не бойся, мы тебе заплатим. Да приглядывай и за нашими голодранцами. Они нисколько не лучше иноземных агитаторов.
— Не понимаю, господин, о чем вы говорите.
— Привыкнешь — поймешь,— сказал агент и протянул Али Бабибу на прощанье руку.
Али Бабиб спрятал руки за спину.
— Простите, господин! У меня очень грязные руки.
— Значит, договорились? — спросил агент.— Я буду к» тебе заходить.
— Всегда рад гостям,— ответил старик.
— Что эта ищейка тут вынюхивает? — воскликнул один из чистильщиков, наблюдавший за разговором агента с Али Бабибом.— Ты, старик, с этим Стервятником не связывайся. Плохо кончишь.
— Не тревожься,— успокоил Али Бабиб товарища.— Он хотел навести блеск на свой кривой нос ищейки, но у меня не хватило на это красной мази.
Товарищи рассмеялись, а Али Бабиб вспомнил страшный случай из своей жизни. Это произошло лет тридцать назад, в дни его молодости, когда еще были живы отец и мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224