Пабло обнял осла за шею.
— Да, знаю, ты у меня молодчина... Так что уж под вечер, как спадет жара, отправимся в Гранаду. А если я останусь у Пако, куда тебя денем? Был бы ты
бы тебя продать, а такого кто купит? И даром не возьмут. Хворост с гор на тебе еще можно возить да клочок земли обработать — пока тебе это под силу. Ладно, приедем в Гранаду, посоветуемся » с Пако, как нам с тобой поступить. А может, мне и самому там места не найдется, кто знает. Но и здесь не хочу оставаться. Перебраться бы куда подальше, все равно куда, Моро, только прочь от гиблого места...
«Ну вот и договорились,— довольный собой, подумал Пабло, возвращаясь во двор.— На сердце вроде бы стало легче. Хуже нет, когда человек в беде опускает руки и не знает, за что взяться». Теперь, приняв решение, Пабло сел на каменную скамью и снова хлебнул вина.
Но тут он о другом подумал: как быть с хозяйством? Кому оставить бедняцкий скарб, скопившийся за долгую жизнь? Кому оставить кровать, столик, стулья, посудную полку, ведра? Одно ведро с солеными оливами можно захватить в дорогу. Может, есть захочется, а то и Пако отвезти в подарок. В магазине таких оливок не купишь, Анна умела их приготовить. Ну ладно, а куда девать остальные пожитки? Погрузить в двуколку? Так, наверно, и придется сделать. Необязательно ехать в Гранаду верхом. Двуколка тоже денег стоит. Конечно, Моро это не понравится, верхом его бы больше устроило, зато в двуколку можно сколько вещей уложить. И цветущую герань.
«Отвезу ее Пако на память о матери, может, у них и цветов в доме нет. В Гранаде цветы любят. Даже на балконах горшки с цветами вешают. А сколько их в садах Аламбры! Прямо рай земной. Куда ни глянешь, всюду розы цветут, соловьи заливаются. Все, все с собой надо забрать, только кровать придется оставить, не уместится она в повозке. А если у Пако для меня не найдется лежанки,— продолжал размышлять старик,— так я и на полу могу спать. В лагерях у Франко как-никак десяток лет на глинистой земле проспал, и ничего, выжил. Ревматизм, правда, кости грызет, но попробуй отыщи в Испании хоть одного старика без ревматизма. Анна тоже мучилась от него, проклятого, особенно осенью, в большие дожди. И то правда, не столько дожди виноваты, сколько сырость каменной пещеры. Но я-то хворь свою подцепил в заключении. На возвышенности Эску-риала осень холодная, зимы лютые. На вершинах Сьерра-де-Гвадаррамы даже летом не тают снега...»
Пабло повздыхал, повздыхал и снова отпил вина.
Тряхнув бурдюк, он решил про себя, что остаток следует приберечь для дороги. Ну вот, теперь за дело. Солнце укрылось за вершиной, и сразу потянуло прохладой. Скоро начнет темнеть. Пабло подкатил к самой двери повозку и стал укладывать в нее свои пожитки. Увидев это, Моро громко завопил, а Пабло замахал на него руками.
— Замолчи сейчас же,— сказал Пабло.— Нельзя нам никак без повозки. Не могу ж я все добро на тебя навьючить. Или, по-твоему, оставить бродягам? Растащат за милую душу. Замка даже нет, пустяковый крючочек...
И он продолжал укладываться; каждую вещь, перед тем как положить в повозку, протирал влажной тряпкой. Пока жена хворала, в доме скопилось множество пыли. Когда все было готово, он перевязал поклажу веревкой, снял с вбитого в скалу крюка цветущую герань, в последний раз полил ее и аккуратно пристроил на передке двуколки. Потом громко крикнул Моро:
— Эй, Моро, поди ко мне!
Осел недовольно мотнул головой, однако не посмел ослушаться. Надевая ему через голову хомут, Пабло нащупал на ослиной груди жесткий, шершавый нарост.
— Ничего, милок, ничего,— утешал он Моро.— Может, это наша последняя поездка. Отправимся с тобой в город искать счастья. И то правда, счастье на улице не валяется, да кто знает, может, найдем его с помощью Пако. Без счастья что за жизнь, Моро? Сам посуди, разве это жизнь?
Отгоняя мух, Моро кивал головой, будто поддакивал хозяину.
— Ну вот видишь,— вслух рассуждал Пабло.— Мы с тобой понимаем друг друга. Был у меня в жизни единственный лучик — моя Анна, да и тот погас. А в темноте что за житье? Поставь герань в темноту, и она завянет. Опадут лепестки, потом листья, глядишь, и корни начнут загнивать. А на солнце цветет! Полюбуйся только, что за красавица! Теперь ты, Моро, подожди меня, пойду проститься...
Пабло вошел в темное свое жилище. Теперь оно и в самом деле было похоже на сырой склеп. Старик присел на скрипучую кровать, и вспомнились ему давние дни молодости, давняя любовь и те давние ночи. «Хорошо, что кровать бессловесна»,— подумал он,— не то такое могла бы порассказать какому-нибудь болтуну! Потом попробуй оправдайся. Семейные дела —
потемки. О них никому не положено знать. Разве пчелы расскажут, сколько меда хранится в их сотах? Наверно, потому животных да вещи господь бог оставил бессловесными, чтоб не мешали людям жить, как иной раз это делают всякие шептуны, насильники, ищейки. Житье было бы неплохим, не будь на свете каудильо, богачей, полицейских и прочих мерзавцев».
Скрипнула кровать. Пабло поднялся, вышел на кухню. В окно уже не заглядывало солнце, помещение было сумрачно, казалось непривычно пустым. Перед очагом сиротливо чернела кочерга. На стене, где недавно висела посудная полка, Пабло заметил паутину. «Нельзя так оставлять,— подумал он и жесткой, натруженной рукой снял липкую сетку, скатал меж ладоней и бросил в очаг, а руки вытер о штанины.— Ну вот, теперь как будто все. Прощай, родимый дом! Недолго, наверно, придется тебе пустовать, кого-нибудь да приютишь. Дай тебе бог хороших хозяев. Буду поблизости — навещу. Может, вместе с Пако, когда приедем на могилу матери. Ну а теперь прощай!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224