Ночная темнота отступала, и скалистые кряжи, селенья, сады, виноградники наливались первой краской рассвета — фиолетовой. Весь горизонт, словно нежным бархатом, был затянут ею. Ранние часы фиолетового рассвета с детских лет были дороги Федерико. Он был убежден, что такие рассветы бывают лишь в Андалусии, больше нигде их не видел — ни в Соединенных Штатах, ни в Аргентине, ни на Кубе. Только в Андалусии ясные утра столь щедро насыщены красками: за фиолетовой следует золотисто-желтая, а за ней — алая. И каждое утро небо Андалусии расцвечивается, полыхает всеми цветами флага Испанской республики: фиолетовым, желтым, красным. Каждый новый день начинается с красного цвета. «Солнце всегда и повсюду приходит с красным цветом»,— подумал Федерико, любуясь переливами утренней зари. Это несколько напоминало огни разноцветных театральных прожекторов перед выходом на сцену главного героя. Вот так в Андалусии появляется главный герой — День. Он пробуждает людей ото сна, призывает их к новым трудам. На черепичных крышах крестьянских мазанок раньше всех просыпаются трубы, пуская в небо серые кучерявые дымы. Затем по старым, еще римлянами, маврами проложенным оросительным каналам начинает струиться вода, разнося живительную влагу огородам с грядками земляного ореха, стручками сладкого перца и тяжелыми, уже покрасневшими помидорами. По соседству желтеет кукуруза, а вдоль каналов тянутся отягченные плодами гранатовые деревья. По склонам гор, на укрепленных серыми камнями террасах, серебрятся оливы, их ветви сгибаются от обилия фиолетовых ягод. По земле распластались большие сердцевидные листья, а под ними наливались соками арбузы и медовые дыни. Там, где был посеян козий горох, время от времени с треском лопались перезрелые стручки и по красной глинистой земле раскатывались крупные* увесистые горошины.
Сидя у вагонного окна, Федерико все это не только видел мысленным взором, но чувствовал запах каждого плода, растения. Андалусию он знал глазами, на слух, обонянием. Она жила у него в крови, в мозгу, в каждой клетке тела. Стоило ему подумать о цыганах, приютив-
шихся в каменной пещере, и Федерико проникался сыростью, прохладою пещеры, всеми присущими ей запахами; он слышал ритмичный стук кастаньет и дробь чечетки, выбиваемой на глиняном полу. Песни, распеваемые хриплыми раскованными голосами, бодрые ритмы цыганских танцев всегда веселили душу Федерико, разгоняя печаль и угрюмые мысли. Как и большинство испанцев, поэт обожал цыганские песни и пляски, а потому глубоко переживал чинимые этим людям обиды и несправедливости. Любовью согрет его сборник «Цыганские роман», многие критики этот сборник считали вехой в испанской поэзии, называя его автора знатоком андалусской народной души. Да, промчались годы, промчались, словно газели в горах: множество бездн одолели, а все ;$е сделано до обидного мало! Почему? Мешали многие увлечения: поэзия, драматургия, музыка, рисование. Все увлечения в равной мере сильные, любимые, хотя Федерико отдавал предпочтение театру, потому что театр позволял с подмостков разговаривать с народом, к тому же устами такой талантливой актрисы, как Маргарита Ксиргу.
Когда Федерико перед отъездом в Соединенные Штаты Америки поделился с ней замыслом новой пьесы «Публика», Маргарита горячо поддержала его и просила поторопиться с пьесой, изъявив желание играть в ней. Но пьесу удалось закончить только сейчас, в эти тревожные дни. А когда ее можно будет поставить? И увидит ли вообще она сцену? Пьеса о революции. Действие происходит в театре, куда врываются революционные массы. Театр в театре! Хорошо, что пьеса в надежных руках. Что бы там ни случилось, Мартинес Надалья ее сохранит, когда-нибудь она увидит огни рампы...
Фиолетовый свет на горизонте сменился желтым, а этот, в свою очередь, уступил место предвестнику солнца — красному. И вдруг восточный край хрустальной сферы как бы раскололся, выпустив на волю солнечный диск. И Федерико вспомнил свои стихи:
Начинается плач гитары. Разбивается чаша утра '.
Солнце, словно огни рампы, осветило распахнувшийся простор Андалусии, прогнав печальные, мрачные мысли. На маленьких станциях экспресс встречало множество народа. Вагоны окружали продавцы фруктов, мальчишки с глиняными кувшинами на плечах. «Свежая вода! Свежая вода!» — кричали они в открытые окна и двери. Томимые жаждой пассажиры, по испанскому обычаю высоко подняв на вытянутых руках тяжелые кувшины, направляли сверкающую на солнце струю воды прямо в раскрытый рот, а затем кидали ребятам по медяку; тут же, поодаль, хвостом отбиваясь от мух, приспустив длинные уши, стояли ослы с переметными корзинами, наполненными виноградом, арбузами, дынями, темно-красными гранатами. Здесь можно было увидеть все, чем богаты красноземы Андалусии, и тем заметнее на фоне этого изобилия была людская нищета. Редко кто был в башмаках, большинство в шлепанцах на веревочной подошве или в сандалиях, вырезанных из старых автопокрышек. Дети босы, почерневшие от солнца и грязи ноги исколоты колючками, исцарапаны камнями...
В серой массе оборванцев выделялись цыгане с ребятишками. Под аккомпанемент кастаньет цыганки давали волю своим голосам, а цыганята — мальчики и девочки — извивались в пляске. Из приспущенных окон вагона пассажиры швыряли на перрон мелочь, которую маленькие сорванцы хватали так ловко, как коты мышей.
Федерико, высунувшись из окна, с улыбкой наблюдал за утренним концертом, временами подбадривая цыган восклицаниями. Вдруг, повернув голову влево, поймал на себе пристальный взгляд Рамона Руиса Алонсо;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224