ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Случается и слепой курице зернышко склюнуть.
— Как ты разговариваешь с командиром! — возмутился Миезитис.
— Как аукнется, так и откликнется,— отрезал Виртманис и, засунув руки в карманы еще глубже, сплюнул за борт.— В Бискайском заливе, между прочим, всегда шторма,— прибавил он, как бы извиняясь,— Знаю это со школьной скамьи.
— Неважнецкая у тебя была школа,— миролюбиво сказал Зариньш.— Радист ты хороший, а человек... Эх, да что там говорить. Нос больно задираешь! Как бы его кто не зацепил ненароком.
— О своем носе я сам позабочусь,— выпалил Виртманис и стал спускаться вниз завтракать.
— Молодой зайчишка, дроби не нюхал,— обращаясь
Миезитис не на шутку рассердился:
— Не понимаю, откуда у него такое высокомерие, спесь дурацкая? Молокосос, жизни не нюхал, а дерзит бывалым мужикам.
— Ничего. Всему свое время. Не вдруг сталь закаляется.
— Многое зависит и от отливки,— философски заметил Миезитис и через минуту добавил: — По-моему, в характер Виртманиса многовато лигатуры всыпали.
Капитан засмеялся.
— Почти в каждый металл добавляют чуть-чуть лигатуры... Смотри — Тарифа!
На побережье Испании, справа по борту, взору открылся Тарифа — городишко с большим маяком, возвышавшимся наг острове. Едва «Мемеле» миновала его, как все почувствовали мощное дыхание океана. От боковой волны судно стало крениться, усилился ветер.
В вечерних сумерках «Мемеле» достигла берегов Португалии. Вскоре позади остался мыс Святого Винсента с его маяками. Он представлял собой узкую полоску земли, вдававшуюся далеко в океан.
Судно, взяв курс на север, село на высокую волну, которую гнал встречный ветер. Штормило. К шторму прибавился холодный и густой туман. Все окутала мягкая непроницаемая вата. Задул порывистый, шквальный ветер. Палубу захлестывали волны. Временами они достигали даже иллюминаторов штурманской рубки.
Казалось, во тьме среди тумана рядом с кораблем шагает сказочный Атлант и единым взмахом огромного ведра заплескивает на палубу десятки тонн воды. Отстоявшим вахту матросам, чтобы попасть в кубрики, нужно было пересечь палубу, а для этого проявить немалую ловкость и проворство. Мощные потоки угрожали смыть всех в океанскую пучину.
У штурвала, как и всегда в момент опасности, стоял Миезитис, при нем неотлучно находился капитан Заринын.
Миезитис непрерывно подавал сигналы, чтобы предупредить столкновение их судна с другими судами. Моторы работали вполсилы.
— Сорвем все графики, но что делать? — досадовал Зари ныл.
— Рига — не заяц, не убежит,— с обычной своей
резкостью высказался радист и, зайдя в радиорубку, включил Лисабон, транслировавший умопомрачительную джазовую музыку. Во время шторма, чтобы не слышать рев моря и прогнать мрачные мысли, Виртманис включал громкую музыку. А сегодня у него с самого утра на сердце кошки скребли, хотя вообще-то этому парню вполне хватало выдержки и умения сохранять внешнее спокойствие и безразличие. В разговоре с товарищами он частенько изображал, будто ему на все наплевать: и на шторм, и на график, и на прочее.
В течение двух ночей команда боролась со штормом, туманом и взбесившимся океаном. Другие суда, очевидно, имели возможность укрыться в каких-либо портах, так как за все время пути «Мемеле» встретила лишь один океанский лайнер и небольшое норвежское транспортное судно с изрядно потрепанным грузом крепежного леса.
В Бискайском заливе туман рассеялся, однако буря продолжала свирепствовать.
«Мемеле» окружала необозримая, вздыбившаяся стихия, подобно тому как одинокий караван терзает буран в пустыне.
Ветер, тучи, встающие стеной волны — вода, вода, вода!
Моряки понимали, что не могут, не должны сдаваться, что никто им не поможет, если судно станет тонуть. Они одолеют шторм, эту не знающую жалости стихию, ибо только стойкость и мужество способны спасти их самих и маленькую морскую красавицу «Мемеле», в трюмах которой драгоценный груз для родной Риги.
К вечеру третьего дня ветер стал понемногу ослабевать и вскоре утих совсем. Однако расходившийся океан по-прежнему продолжал буйствовать. Редкие и не слишком высокие зеркально-гладкие волны все еще перелетали через борт и' ударялись в стены кают. Корпус корабля, вихляясь из стороны в сторону, то и дело взлетал высоко на гребень волны, чтобы в следующее мгновение снова ринуться в образовавшуюся между волнами глубокую пропасть.
Около полуночи в ярком лунном свете капитан Зариньш заметил, что с крышки люка, закрывавшего вход в трюмы, волной сорвало часть брезента. Дело не шуточное — в трюмы могла попасть вода!
— Спущусь проверю,— сказал капитан смертельно
уставшему Миезитису, который снова стоял у штурва ла.— Будет нужно, кликнем.
Едва капитан покинул штурманскую рубку, как в но совую часть судна ударила десятиметровая волна; разбившись, она залила белой пеной палубу и понеслась к штурманской рубке, стекло одного из иллюминаторов не выдержало и с хрустом вылетело, Миезитиса обдало струей холодной воды. В то же мгновенье раздался громкий крик. Миезитис узнал голос Заринына. Он рванул дверь рубки, но капитана нигде не увидел, его смыло в океан.
Миезитис замедлил ход судна и подал сигнал тревоги. Открыв каюту Виртманиса и крикнув: «Капитан за бортом!» — он кинулся на палубу, схватил спасательный круг. Приглядевшись, метрах в десяти за кормой он увидел на гребне большой волны что-то темное — это был капитан Зариньш. Миезитис размахнулся и швырнул спасательный круг, но тот упал где-то в стороне от потерпевшего. Не раздумывая, штурман в полном смысле слова сорвал с себя сапоги, рывком скинул бушлат и прыгнул за борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
— Как ты разговариваешь с командиром! — возмутился Миезитис.
— Как аукнется, так и откликнется,— отрезал Виртманис и, засунув руки в карманы еще глубже, сплюнул за борт.— В Бискайском заливе, между прочим, всегда шторма,— прибавил он, как бы извиняясь,— Знаю это со школьной скамьи.
— Неважнецкая у тебя была школа,— миролюбиво сказал Зариньш.— Радист ты хороший, а человек... Эх, да что там говорить. Нос больно задираешь! Как бы его кто не зацепил ненароком.
— О своем носе я сам позабочусь,— выпалил Виртманис и стал спускаться вниз завтракать.
— Молодой зайчишка, дроби не нюхал,— обращаясь
Миезитис не на шутку рассердился:
— Не понимаю, откуда у него такое высокомерие, спесь дурацкая? Молокосос, жизни не нюхал, а дерзит бывалым мужикам.
— Ничего. Всему свое время. Не вдруг сталь закаляется.
— Многое зависит и от отливки,— философски заметил Миезитис и через минуту добавил: — По-моему, в характер Виртманиса многовато лигатуры всыпали.
Капитан засмеялся.
— Почти в каждый металл добавляют чуть-чуть лигатуры... Смотри — Тарифа!
На побережье Испании, справа по борту, взору открылся Тарифа — городишко с большим маяком, возвышавшимся наг острове. Едва «Мемеле» миновала его, как все почувствовали мощное дыхание океана. От боковой волны судно стало крениться, усилился ветер.
В вечерних сумерках «Мемеле» достигла берегов Португалии. Вскоре позади остался мыс Святого Винсента с его маяками. Он представлял собой узкую полоску земли, вдававшуюся далеко в океан.
Судно, взяв курс на север, село на высокую волну, которую гнал встречный ветер. Штормило. К шторму прибавился холодный и густой туман. Все окутала мягкая непроницаемая вата. Задул порывистый, шквальный ветер. Палубу захлестывали волны. Временами они достигали даже иллюминаторов штурманской рубки.
Казалось, во тьме среди тумана рядом с кораблем шагает сказочный Атлант и единым взмахом огромного ведра заплескивает на палубу десятки тонн воды. Отстоявшим вахту матросам, чтобы попасть в кубрики, нужно было пересечь палубу, а для этого проявить немалую ловкость и проворство. Мощные потоки угрожали смыть всех в океанскую пучину.
У штурвала, как и всегда в момент опасности, стоял Миезитис, при нем неотлучно находился капитан Заринын.
Миезитис непрерывно подавал сигналы, чтобы предупредить столкновение их судна с другими судами. Моторы работали вполсилы.
— Сорвем все графики, но что делать? — досадовал Зари ныл.
— Рига — не заяц, не убежит,— с обычной своей
резкостью высказался радист и, зайдя в радиорубку, включил Лисабон, транслировавший умопомрачительную джазовую музыку. Во время шторма, чтобы не слышать рев моря и прогнать мрачные мысли, Виртманис включал громкую музыку. А сегодня у него с самого утра на сердце кошки скребли, хотя вообще-то этому парню вполне хватало выдержки и умения сохранять внешнее спокойствие и безразличие. В разговоре с товарищами он частенько изображал, будто ему на все наплевать: и на шторм, и на график, и на прочее.
В течение двух ночей команда боролась со штормом, туманом и взбесившимся океаном. Другие суда, очевидно, имели возможность укрыться в каких-либо портах, так как за все время пути «Мемеле» встретила лишь один океанский лайнер и небольшое норвежское транспортное судно с изрядно потрепанным грузом крепежного леса.
В Бискайском заливе туман рассеялся, однако буря продолжала свирепствовать.
«Мемеле» окружала необозримая, вздыбившаяся стихия, подобно тому как одинокий караван терзает буран в пустыне.
Ветер, тучи, встающие стеной волны — вода, вода, вода!
Моряки понимали, что не могут, не должны сдаваться, что никто им не поможет, если судно станет тонуть. Они одолеют шторм, эту не знающую жалости стихию, ибо только стойкость и мужество способны спасти их самих и маленькую морскую красавицу «Мемеле», в трюмах которой драгоценный груз для родной Риги.
К вечеру третьего дня ветер стал понемногу ослабевать и вскоре утих совсем. Однако расходившийся океан по-прежнему продолжал буйствовать. Редкие и не слишком высокие зеркально-гладкие волны все еще перелетали через борт и' ударялись в стены кают. Корпус корабля, вихляясь из стороны в сторону, то и дело взлетал высоко на гребень волны, чтобы в следующее мгновение снова ринуться в образовавшуюся между волнами глубокую пропасть.
Около полуночи в ярком лунном свете капитан Зариньш заметил, что с крышки люка, закрывавшего вход в трюмы, волной сорвало часть брезента. Дело не шуточное — в трюмы могла попасть вода!
— Спущусь проверю,— сказал капитан смертельно
уставшему Миезитису, который снова стоял у штурва ла.— Будет нужно, кликнем.
Едва капитан покинул штурманскую рубку, как в но совую часть судна ударила десятиметровая волна; разбившись, она залила белой пеной палубу и понеслась к штурманской рубке, стекло одного из иллюминаторов не выдержало и с хрустом вылетело, Миезитиса обдало струей холодной воды. В то же мгновенье раздался громкий крик. Миезитис узнал голос Заринына. Он рванул дверь рубки, но капитана нигде не увидел, его смыло в океан.
Миезитис замедлил ход судна и подал сигнал тревоги. Открыв каюту Виртманиса и крикнув: «Капитан за бортом!» — он кинулся на палубу, схватил спасательный круг. Приглядевшись, метрах в десяти за кормой он увидел на гребне большой волны что-то темное — это был капитан Зариньш. Миезитис размахнулся и швырнул спасательный круг, но тот упал где-то в стороне от потерпевшего. Не раздумывая, штурман в полном смысле слова сорвал с себя сапоги, рывком скинул бушлат и прыгнул за борт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224