ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Сеньор Фулано, должно быть, успел задремать, а может, ему изрядно надоели бессчетные убийства и он не желал на них смотреть. Трескастро распахнул дверцу и крикнул:
— Следующие! Да поживей!
Первым из машины вылез тореадор Галади. Он имел вид человека, давно смирившегося с неизбежностью судьбы. На корридах он укротил и заколол множество разъяренных быков, но здесь, перед лицом вооруженных людей, чувствовал полнейшее бессилие, и его трезвый, холодный рассудок подсказывал, что пуля — не рог быка, от нее не увернешься.
Затем из машины вытащили Федерико Гарсиа Лорку, все в той же полосатой серой пижаме. Только теперь до него дошло, что всему конец и спасения ждать уже неоткуда. Когда Трескастро ударил поэта по спине прикладом и стал подталкивать, Федерико ухватился за крыло машины. Трескастро изо всех сил оторвал от крыла его тонкие пальцы и снова ударил прикладом по спине.
— Что? Сопротивляться вздумал! Пошел, пошел, красный мерин! Могила по тебе стосковалась. Скоро будешь лежать в обнимку с червями, а мы сверху поплюем на твой могильный камень. Рифмоплет несчастный! Издеваться вздумал над нашими славными жандармами! Хоть перед смертью вызубри лозунг: «Долой интеллигенцию! Да здравствует смерть!»
Трескастро захихикал, а Федерико поднял склоненную голову и посмотрел на восток. Сказочной фиолетовой розой там распускалась заря: фиолетовый цвет — предвестие утра родной Андалусии — основной цвет республиканского флага. Скоро восток озарится золотистым и желтым, потом вспыхнет алой ой тореадора. День всегда начинается с цвета любви и жизни — алого. Цвета мужества и свободы...
Очередной удар приклада вернул поэта к действительности. Где-то своим нескончаемым плачем рыдал источник Слез. Подножие скалы, должно быть уже поглотившее тысячи невинных жизней, приоткрыло холодную пасть могилы. Наткнувшись на камень, лязгнула лопата могильщика, и, глянув на уготованное ему место, поэт содрогнулся...
— Встать! — скомандовал Трескастро.— Пахареро, приступай!
Пахареро послушно исполнил приказ: подвел обоих обреченных к скале, где лежали тела учителя и его сына, а сам отошел назад.
— Раз!.. Два!.. Три!
Грянули выстрелы, поэту показалось, будто над ним раскалывается и рушится небосвод, осыпая его фиолетовыми обломками. Но сам он все еще стоял. Плодородная земля Андалусии, живительный воздух Невады и солнце держали его на ногах. Снова выстрелы... Поэт покачнулся, но устоял. И тогда Пахареро с искаженным от злобы лицом вырвал из кобуры пистолет, подбежал к поэту, прицелился в голову, выстрелил. Федерико упал.
Фиолетовый небосвод окончательно раскололся, рассыпался вдребезги. Звонко осыпались обломки, своей тяжестью прижимая его к земле. Словно моля о помощи красную, бурьяном поросшую землю, поэт выбросил вперед руки, сжал тонкие пальцы. Но земля была тверда, холодна. Вместо горсти земли в ладони оказался острый, ребристый камень, а потом весь мир провалился в темноту.
Пахареро вытащил из чехла подвешенный к поясу охотничий нож, подбежал к еще теплому телу, встал на колени и своими негнущимися пальцами пытался нащупать застрявшую в затылке пулю. Эту пулю ему захотелось взять в качестве сувенира. Лезвием ножа он осторожно выковырнул ее, положил в карман пиджака, вытер окровавленные пальцы о полосатую пижаму Лорки, потом подмигнул могильщику.
— Ну вот, опять задали тебе работы.
— Как их зарывать? В одной яме?
— Конечно,— отозвался Трескастро.
— А в каком порядке? Кого последним?
— Не все ли равно? — ответил Пахареро.— Все мерзавцы, один другого стоит.
— Этого последнего я положу сверху. Крепкий оказался. На шее платок повязан, такие художники носят. Сдается мне, я где-то его видел. Может, станут еще разыскивдть,— пробормотал могильщик.
Трескастро усмехнулся:
— Кто их станет разыскивать! Никому они теперь не нужны.
Но могильщику показалось, что этим утром источник шумел сильнее, чем раньше, хотя в горах давно не выпадало дождя.
Озабоченный состоянием , сгорая от нетерпения поскорей увидать наследника, сеньор Фулано при появлении Трескастро и Пахареро поспешил распахнуть дверцы машины и, едва они сели, помчался обратно в Гранаду.
— Так кто кому должен бутылку? — со смехом спросил Пахареро и сам же ответил: — Вы мне, сеньор Трескастро. Без моего пистолета вам бы не справиться. И кто это сказал, что прикончить человека совсем нетрудно?
— Это был не человек,— проворчал Трескастро.— Это был сукин сын.
Вернувшись в Гранаду, доложили маойру Вальдесу, что приказ его выполнен, и, выслушав похвалу начальника, Трескастро с Пахареро отпустили домой обеспокоенного сеньора Фулано, а сами, довольные собой, отправились посидеть в «Пассаж». Войдя в бар, Трескастро громко крикнул, что они только что спровадили на тот свет сукина сына Федерико Гарсиа Лорку, и с важным видом заказал вино.
Когда официант принес полные бокалы, Пахареро вынул из кармана пулю и бросил ее в бокал с вином. В тот момент он не догадывался, что тем самым положит начало отвратительному ритуалу, который позднее станет популярным среди фашистских громил в Испании.
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Высоко над волнами развевая пенистую косматую гриву, море ревело и бушевало, точно вырвавшийся из клетки лев. Упругий ветер гнул в дугу медно-красные стволы сосен. Налетая порывами, он сдувал с дюн легкий песок и уносил его белой поземкой, метался по улицам рыбацкого поселка, завивая жгутами прошлогоднюю солому, ломился в двери, хлопал ставнями. Третьи сутки чайки не вылетали в море, отсиживаясь под прикрытием дюн вблизи поселка на рыжеватом лугу, где в ложбинках местами еще белел последний снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
— Следующие! Да поживей!
Первым из машины вылез тореадор Галади. Он имел вид человека, давно смирившегося с неизбежностью судьбы. На корридах он укротил и заколол множество разъяренных быков, но здесь, перед лицом вооруженных людей, чувствовал полнейшее бессилие, и его трезвый, холодный рассудок подсказывал, что пуля — не рог быка, от нее не увернешься.
Затем из машины вытащили Федерико Гарсиа Лорку, все в той же полосатой серой пижаме. Только теперь до него дошло, что всему конец и спасения ждать уже неоткуда. Когда Трескастро ударил поэта по спине прикладом и стал подталкивать, Федерико ухватился за крыло машины. Трескастро изо всех сил оторвал от крыла его тонкие пальцы и снова ударил прикладом по спине.
— Что? Сопротивляться вздумал! Пошел, пошел, красный мерин! Могила по тебе стосковалась. Скоро будешь лежать в обнимку с червями, а мы сверху поплюем на твой могильный камень. Рифмоплет несчастный! Издеваться вздумал над нашими славными жандармами! Хоть перед смертью вызубри лозунг: «Долой интеллигенцию! Да здравствует смерть!»
Трескастро захихикал, а Федерико поднял склоненную голову и посмотрел на восток. Сказочной фиолетовой розой там распускалась заря: фиолетовый цвет — предвестие утра родной Андалусии — основной цвет республиканского флага. Скоро восток озарится золотистым и желтым, потом вспыхнет алой ой тореадора. День всегда начинается с цвета любви и жизни — алого. Цвета мужества и свободы...
Очередной удар приклада вернул поэта к действительности. Где-то своим нескончаемым плачем рыдал источник Слез. Подножие скалы, должно быть уже поглотившее тысячи невинных жизней, приоткрыло холодную пасть могилы. Наткнувшись на камень, лязгнула лопата могильщика, и, глянув на уготованное ему место, поэт содрогнулся...
— Встать! — скомандовал Трескастро.— Пахареро, приступай!
Пахареро послушно исполнил приказ: подвел обоих обреченных к скале, где лежали тела учителя и его сына, а сам отошел назад.
— Раз!.. Два!.. Три!
Грянули выстрелы, поэту показалось, будто над ним раскалывается и рушится небосвод, осыпая его фиолетовыми обломками. Но сам он все еще стоял. Плодородная земля Андалусии, живительный воздух Невады и солнце держали его на ногах. Снова выстрелы... Поэт покачнулся, но устоял. И тогда Пахареро с искаженным от злобы лицом вырвал из кобуры пистолет, подбежал к поэту, прицелился в голову, выстрелил. Федерико упал.
Фиолетовый небосвод окончательно раскололся, рассыпался вдребезги. Звонко осыпались обломки, своей тяжестью прижимая его к земле. Словно моля о помощи красную, бурьяном поросшую землю, поэт выбросил вперед руки, сжал тонкие пальцы. Но земля была тверда, холодна. Вместо горсти земли в ладони оказался острый, ребристый камень, а потом весь мир провалился в темноту.
Пахареро вытащил из чехла подвешенный к поясу охотничий нож, подбежал к еще теплому телу, встал на колени и своими негнущимися пальцами пытался нащупать застрявшую в затылке пулю. Эту пулю ему захотелось взять в качестве сувенира. Лезвием ножа он осторожно выковырнул ее, положил в карман пиджака, вытер окровавленные пальцы о полосатую пижаму Лорки, потом подмигнул могильщику.
— Ну вот, опять задали тебе работы.
— Как их зарывать? В одной яме?
— Конечно,— отозвался Трескастро.
— А в каком порядке? Кого последним?
— Не все ли равно? — ответил Пахареро.— Все мерзавцы, один другого стоит.
— Этого последнего я положу сверху. Крепкий оказался. На шее платок повязан, такие художники носят. Сдается мне, я где-то его видел. Может, станут еще разыскивдть,— пробормотал могильщик.
Трескастро усмехнулся:
— Кто их станет разыскивать! Никому они теперь не нужны.
Но могильщику показалось, что этим утром источник шумел сильнее, чем раньше, хотя в горах давно не выпадало дождя.
Озабоченный состоянием , сгорая от нетерпения поскорей увидать наследника, сеньор Фулано при появлении Трескастро и Пахареро поспешил распахнуть дверцы машины и, едва они сели, помчался обратно в Гранаду.
— Так кто кому должен бутылку? — со смехом спросил Пахареро и сам же ответил: — Вы мне, сеньор Трескастро. Без моего пистолета вам бы не справиться. И кто это сказал, что прикончить человека совсем нетрудно?
— Это был не человек,— проворчал Трескастро.— Это был сукин сын.
Вернувшись в Гранаду, доложили маойру Вальдесу, что приказ его выполнен, и, выслушав похвалу начальника, Трескастро с Пахареро отпустили домой обеспокоенного сеньора Фулано, а сами, довольные собой, отправились посидеть в «Пассаж». Войдя в бар, Трескастро громко крикнул, что они только что спровадили на тот свет сукина сына Федерико Гарсиа Лорку, и с важным видом заказал вино.
Когда официант принес полные бокалы, Пахареро вынул из кармана пулю и бросил ее в бокал с вином. В тот момент он не догадывался, что тем самым положит начало отвратительному ритуалу, который позднее станет популярным среди фашистских громил в Испании.
ДАЛЬНЯЯ ДОРОГА
Высоко над волнами развевая пенистую косматую гриву, море ревело и бушевало, точно вырвавшийся из клетки лев. Упругий ветер гнул в дугу медно-красные стволы сосен. Налетая порывами, он сдувал с дюн легкий песок и уносил его белой поземкой, метался по улицам рыбацкого поселка, завивая жгутами прошлогоднюю солому, ломился в двери, хлопал ставнями. Третьи сутки чайки не вылетали в море, отсиживаясь под прикрытием дюн вблизи поселка на рыжеватом лугу, где в ложбинках местами еще белел последний снег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224