Рихард украдкой глянул через плечо в сторону двора. У дверей дома, сгорбившись, стояла мать. Рихард отпустил ручку пилы и сказал:
— Погоди, Янис. Переведи дух.
— Что, устал уже? Эх ты, слабак!
— Да нет, зарубку надо сделать вот здесь, на высоте груди.— И Рихард перочинным ножом провел чёрту на твердой коре клена.
— А это еще зачем? — удивился Земзар.
— Здесь под корой должны быть пули. Пять пуль.
— Откуда ты знаешь?
— Сам слышал. Они стреляли пять раз. Мы этот кусок выпилим.
Они снова взялись за работу. Пила часто застревала в твердой древесине, но затем, повинуясь сильным рукам, продолжала вовсю рассыпать опилки. Наконец пламенеющее дерево вздрогнуло, как подстреленное, качнулось и, ломая сучья, с треском рухнуло на траву. Только гул прошел по земле.
Рихард глянул в сторону двора. Матери не было. Сидела, наверно, у стола и, спрятав в ладонях голову, плакала.
Почти год прошел с тех пор.
На следующее лето Рихард снова приехал в Кезбери на сенокос. Мать поседела и сильно сдала. Он накосил для коровы сена, окучил картошку на огороде, обстругал высохшие доски — на гроб. В одной из досок он нашел пять сплющенных пуль. Матери не показал, оставил себе и сыну на память.
Толстый пень дерева он уже не увидел. Его взорвали, и там, где раньше рос клен, поля пересекал глубокий, прямой, как стрела, канал, по которому стекала вода из Ведьминого болота. Когда перед грозой в старом саду прозвучала трель иволги, мать сказала:
— Послушай-ка, сынок! Птичка меня не забыла, как и ты. Свила себе новое гнездышко в саду вместо того, что было на отцовском клене.
Это была последняя встреча Рихарда с матерью.
Осенью, в первые октябрьские заморозки, она умерла. Мать похоронили рядом с отцом. Ее «вечный дом» Рихард сделал из отцовского клена. У могилы плакала новая скрипка Иманта, сделанная тоже из отцовского клена, пробитого вражескими пулями. Утирая глаза, Рихард вслушивался в ее мелодию: в ней сплавились воедино серебро и медь. В ней он слышал голоса отца и матери, нежный шелест могучего клена, птичьи трели.
ОТЦОВ клен жил! Он только принял новое обличье. А скрипка эта сохранит вечную память о дереве и человеке.
в новогоднюю ночь
— Полундра! — вскричал капитан Петров. Его забинтованные обмороженные руки вскинулись из-под одеяла.— Балтийские моряки умирают, но не сдаются! Покинуть буксир! Все на лед! Боцман, канат-канат давай!
— Андрей Андреевич, лежите спокойно! — тихо сказала дежурная сестра, водворяя руки капитана на место, снова под одеяло.— Не надо волноваться, Андрей Андреевич, все будет хорошо...
Земля артиллерия, ей вторил противник. Вблизи госпиталя разорвалась граната, но капитан Петров слышал совсем другие взрывы и выстрелы, с другого берега. Прожектора ощупывали его занесенный в расположение врага, льдами стиснутый буксир.
Сознание капитана затопил густой туман наркоза, но время от времени из него выплывали бессвязные обрывки трагедии, разыгравшейся прошлой ночью. Он еще не знал, что ему ампутировали отмороженные ноги, и не ощущал боли после перенесенной операции. Он все еще жил в новогодней ночи 1942 года, среди Финского залива. Бушевала метель вокруг обледеневшего буксира, трещал лед.
Был поврежден штурвал, мотор не работал, радио молчало. Всюду, куда достигали лучи вражеских прожекторов, рвались гранаты. Буксир тонул.
— Валя, держись! — кричал он радистке Громовой, которая с обломка льдины соскользнула в черную воду.— Боцман, канат! Иванов, бросай канат! Канат!..
— Успокойтесь, Андрей Андреевич, успокойтесь,— все повторяла и повторяла дежурная сестра, сидевшая в послеоперационной палате у постели моряка.— Не волнуйтесь! Валя Громова жива... Все будет хорошо... Успокойтесь! Вот так...
Но ее голоса капитан не слышал! Он слышал другие голоса, голос радистки Вали Громовой, взывавшей о помощи.
— Канат, боцман!.. Держись, Валя! Возьми мои сапоги. Ноги отморозишь... Мой бушлат, рукавицы... Ты промокла, вон как обледенела... Бери, бери, согреешься. У меня ведь носки теплые. Очень теплые... Вот только ноги что-то ломит. Но это ничего, ничего, Валя... Пить! Боцман, пить!
Сестра поднесла к сухим губам капитана кружку с чаем. Капитан сделал глоток, закашлялся и снова впал в забытье.
Он видел себя в штабе. Начальник штаба коротко изложил задачу: «Вместе со сторожевыми катерами ваш буксир должен выйти в море. Вполне вероятно, что именно в новогоднюю ночь противник преподнесет нам какой-нибудь сюрприз. Прогноз погоды плохой — ожидаются метель и сильный мороз. Залив скован льдом. Держитесь вблизи сторожевых катеров! Будьте готовы оказать помощь!» — «Ясно!» — ответил он. И снова раздался голос начальника штаба. Пожав руку капитану, командир сказал: «Удачи вам и счастливого Нового года! Помните: балтийские моряки умирают, но не сдаются».— «Так точно! — ответил капитан.— Балтийские моряки умирают, но не сдаются...»
Его закружила метель. Сильный порывистый ветер забрасывал на палубу волны с густой шугою. Обледенело все — палуба, ванты, верхняя часть. Привязавшись веревками, матросы во главе с боцманом сбивали наледь. Льдины, эти белые гигантские ножи, вгрызались в борта буксира и с ветром заодно подталкивали его в сторону противника.
Сторожевые катера затерялись в густой, непроглядной метели. А потом случилось самое ужасное из всего, что вообще может случиться в подобный момент в море: отказало рулевое управление, в машинное отделение начала проникать вода
Волны и ветер упорно гнали стиснутый льдами буксир к вражескому берегу. Вскоре капитан уже не знал, где находится его корабль. «Валя, телеграфируй:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224