ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
У входа на каменной скамье, понурившись, сидела мать. Глаза у нее были красные, будто она долго смотрела на яркое августовское солнце. Длинная прядь волос прилипла к мокрой щеке.
Максильо подошел к матери и молча стал гладить ее худые, жесткие от стирки руки.
— Беда, сынок,— зарыдала мать,— никто еще не знает толком, что там случилось... Но наш отец вернется... Ты веришь, что он вернется?..— она умоляюще посмотрела на сына.
— Мамита, не надо здесь сидеть, пойдем домой,— решительно сказал мальчик. Он помог матери подняться, крепко взял ее за руку, и они медленно направились к своей лачуге.
Весь день мать не проронила ни слова. Максильо разжег огонь в очаге, положил на угли решетку и насыпал на нее желуди. Когда желуди поджарились, он остудил их, перебрасывая с руки на руку, очистил от скорлупы и молча положил перед матерью. Но мать отказалась, и он нехотя, через силу съел несколько желудей.
Очаг остывал. Последние угли мерцали в золе, словно глаза дикой кошки. Максильо встал:
— Мамита, я отведу козу попастись. Все так же молча мать кивнула головой. Максильо ушел с козой в горы. Животное спокойно
щипало жесткие листья кустарника, а Максильо, стиснув голову руками, сидел на камне.
сеньору Дриго, городскому голове. Вдали мелькали пестрые фигуры сборщиков винограда, а в тени олив, отмахиваясь от мух, стояли навьюченные тяжелыми корзинами винограда ослы.
«Поблизости никого нет, спущусь в виноградник, наберу улиток на ужин»,— подумал Максильо.
Он спустился по расщелине скал в виноградник, долго искал, но не нашел ни одной улитки.
«Поздно,— решил мальчик.— Их спугнуло горячее солнцеЛ Но ничего — по краю оврага наберу желудей. Может быть, вернулся домой отец. Тогда мы поджарим их и поедим, пока отец будет рассказывать о происшествии на руднике».
И мальчуган с ловкостью белки вскарабкался на высокий дуб. На солнечной стороне желуди были спелые, крупные, буро-коричневые, как орехи. Максильо набрал полные карманы и хотел было спускаться.
Но в этот момент раздался оглушительный выстрел, и мальчик ощутил острую боль в ноге. Руки его разжались, и он камнем упал на землю. Очнувшись, увидел над собой сына сеньора Дриго — Педро с дымящимся ружьем в руках
— Бродяга, мало того, что ты виноград воровал! Ты еще залез на дерево моего отца за желудями! — орал Педро, потрясая ружьем. Максильо поднялся и, превозмогая боль, поплелся в горы за козой.
— Кто бы мог подумать, что из этого маленького водоноса получится такой крепкий парень! — не переставал удивляться старый друг отца Максильо — рудокоп Пако Алканиз.— Когда еще был жив отец, мальчишка прыгал по улицам, как козленок, со своим кувшином. А теперь, гляди, работает, как бывалый шахтер, и не угнаться за ним.
— Да, Максильо молодец,— поддакивали шахтеры.— И ведь какая умница — газету читает, будто учитель. Не будь у нас Максильо, жили бы в темноте и не знали, что делается в мире.
— В мире-то в мире. А почему никто не видит того, что происходит здесь, у нас под носом? — нагружая руду, сердито проворчал как-то откатчик вагонеток.— Го-
ворят, в доме Дриго творятся странные вещи. Педро даже не видно в виноградниках. Слышно, разъезжает по окрестным городам, вербует молодчиков...
Шахтеры молча переглянулись.
Вечером, по окончании работы, Алканиз отделился от попутчиков и взял под руку Максильо.
— Пойдем-ка, сынок, я тебя провожу.
— Нет, Пако, уж лучше я с тобой пройдусь. У меня ноги помоложе.
— Нужно поговорить,— шепнул Пако.
— Тогда пойдем к нам домой, заодно мать навестишь, а то она совсем зачахла после смерти отца.
— Я тоже часто вспоминаю твоего отца, Максильо. Нехорошие мысли лезут в голову. Шесть лет прошло, а причина взрыва и обвала в шахте так и осталась нераскрытой. Тогда еще кое-кто поговаривал, что незадолго до взрыва в шахте видели Педро. Всякое болтают, а поди докажи, если суд и городской голова кормятся свининой и вином сеньора Дриго. Ты был еще мал тогда, сынок, многого не понимал. Как раз в те дни пала диктатура Примо де Ривера. Его приверженцы озлобились против рабочих, как охотничьи псы сеньора Дриго. А твой отец был душой нашей шахты...
Максильо содрогнулся. Как всегда в минуты волнения, тяжко заныла нога, в которую когда-то угодил заряд дроби.
— Так ты утверждаешь, что это дело рук Педро? — спросил он Пако Алканиза.
— Я ничего не утверждаю. Утверждать можно в том случае, если сумеешь доказать. Но я уверен, что правда найдет себе дорогу.
Они вошли в лачугу Максильо и уселись возле очага. Мать принесла кусок пшеничного хлеба, соленые маслины и кожаную бутылку кислого вина. Оба молча ели, глядя на угли.
— Максильо! — первым нарушил молчание Пако.— Откатчик сегодня сказал, что в доме проклятого Дриго что-то затевается. Педро вербует сторонников. Разъезжает по окрестным городам, сколачивает вооруженные банды.
— Педро? — удивился Максильо.
— Да. Или ты считаешь, что отпрыск сеньора Дриго друг республики? После того как мы провалили его на выборах, от него всего можно ожидать. Вот об этом, Максильо, я и хотел с тобой поговорить,..
Они долго сидели в тот вечер возле погасшего очага,™ а уходя, Алканиз сказал:
— Если тебе удастся что-нибудь выяснить насчет Педро, сразу же сообщи мне.
Максильо вышел проводить Пако и, оставшись один, присел на старую каменную скамью перед дверью. Здесь когда-то они любили сидеть с отцом, глядя на заходящее солнце.
На землю опустилась душная июльская ночь, одна из тех удивительных ночей, какие бывают только на юге Испании. Глубокие долины уже погрузились в темноту, а зубчатые вершины скал еще светились в отблеске заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
Максильо подошел к матери и молча стал гладить ее худые, жесткие от стирки руки.
— Беда, сынок,— зарыдала мать,— никто еще не знает толком, что там случилось... Но наш отец вернется... Ты веришь, что он вернется?..— она умоляюще посмотрела на сына.
— Мамита, не надо здесь сидеть, пойдем домой,— решительно сказал мальчик. Он помог матери подняться, крепко взял ее за руку, и они медленно направились к своей лачуге.
Весь день мать не проронила ни слова. Максильо разжег огонь в очаге, положил на угли решетку и насыпал на нее желуди. Когда желуди поджарились, он остудил их, перебрасывая с руки на руку, очистил от скорлупы и молча положил перед матерью. Но мать отказалась, и он нехотя, через силу съел несколько желудей.
Очаг остывал. Последние угли мерцали в золе, словно глаза дикой кошки. Максильо встал:
— Мамита, я отведу козу попастись. Все так же молча мать кивнула головой. Максильо ушел с козой в горы. Животное спокойно
щипало жесткие листья кустарника, а Максильо, стиснув голову руками, сидел на камне.
сеньору Дриго, городскому голове. Вдали мелькали пестрые фигуры сборщиков винограда, а в тени олив, отмахиваясь от мух, стояли навьюченные тяжелыми корзинами винограда ослы.
«Поблизости никого нет, спущусь в виноградник, наберу улиток на ужин»,— подумал Максильо.
Он спустился по расщелине скал в виноградник, долго искал, но не нашел ни одной улитки.
«Поздно,— решил мальчик.— Их спугнуло горячее солнцеЛ Но ничего — по краю оврага наберу желудей. Может быть, вернулся домой отец. Тогда мы поджарим их и поедим, пока отец будет рассказывать о происшествии на руднике».
И мальчуган с ловкостью белки вскарабкался на высокий дуб. На солнечной стороне желуди были спелые, крупные, буро-коричневые, как орехи. Максильо набрал полные карманы и хотел было спускаться.
Но в этот момент раздался оглушительный выстрел, и мальчик ощутил острую боль в ноге. Руки его разжались, и он камнем упал на землю. Очнувшись, увидел над собой сына сеньора Дриго — Педро с дымящимся ружьем в руках
— Бродяга, мало того, что ты виноград воровал! Ты еще залез на дерево моего отца за желудями! — орал Педро, потрясая ружьем. Максильо поднялся и, превозмогая боль, поплелся в горы за козой.
— Кто бы мог подумать, что из этого маленького водоноса получится такой крепкий парень! — не переставал удивляться старый друг отца Максильо — рудокоп Пако Алканиз.— Когда еще был жив отец, мальчишка прыгал по улицам, как козленок, со своим кувшином. А теперь, гляди, работает, как бывалый шахтер, и не угнаться за ним.
— Да, Максильо молодец,— поддакивали шахтеры.— И ведь какая умница — газету читает, будто учитель. Не будь у нас Максильо, жили бы в темноте и не знали, что делается в мире.
— В мире-то в мире. А почему никто не видит того, что происходит здесь, у нас под носом? — нагружая руду, сердито проворчал как-то откатчик вагонеток.— Го-
ворят, в доме Дриго творятся странные вещи. Педро даже не видно в виноградниках. Слышно, разъезжает по окрестным городам, вербует молодчиков...
Шахтеры молча переглянулись.
Вечером, по окончании работы, Алканиз отделился от попутчиков и взял под руку Максильо.
— Пойдем-ка, сынок, я тебя провожу.
— Нет, Пако, уж лучше я с тобой пройдусь. У меня ноги помоложе.
— Нужно поговорить,— шепнул Пако.
— Тогда пойдем к нам домой, заодно мать навестишь, а то она совсем зачахла после смерти отца.
— Я тоже часто вспоминаю твоего отца, Максильо. Нехорошие мысли лезут в голову. Шесть лет прошло, а причина взрыва и обвала в шахте так и осталась нераскрытой. Тогда еще кое-кто поговаривал, что незадолго до взрыва в шахте видели Педро. Всякое болтают, а поди докажи, если суд и городской голова кормятся свининой и вином сеньора Дриго. Ты был еще мал тогда, сынок, многого не понимал. Как раз в те дни пала диктатура Примо де Ривера. Его приверженцы озлобились против рабочих, как охотничьи псы сеньора Дриго. А твой отец был душой нашей шахты...
Максильо содрогнулся. Как всегда в минуты волнения, тяжко заныла нога, в которую когда-то угодил заряд дроби.
— Так ты утверждаешь, что это дело рук Педро? — спросил он Пако Алканиза.
— Я ничего не утверждаю. Утверждать можно в том случае, если сумеешь доказать. Но я уверен, что правда найдет себе дорогу.
Они вошли в лачугу Максильо и уселись возле очага. Мать принесла кусок пшеничного хлеба, соленые маслины и кожаную бутылку кислого вина. Оба молча ели, глядя на угли.
— Максильо! — первым нарушил молчание Пако.— Откатчик сегодня сказал, что в доме проклятого Дриго что-то затевается. Педро вербует сторонников. Разъезжает по окрестным городам, сколачивает вооруженные банды.
— Педро? — удивился Максильо.
— Да. Или ты считаешь, что отпрыск сеньора Дриго друг республики? После того как мы провалили его на выборах, от него всего можно ожидать. Вот об этом, Максильо, я и хотел с тобой поговорить,..
Они долго сидели в тот вечер возле погасшего очага,™ а уходя, Алканиз сказал:
— Если тебе удастся что-нибудь выяснить насчет Педро, сразу же сообщи мне.
Максильо вышел проводить Пако и, оставшись один, присел на старую каменную скамью перед дверью. Здесь когда-то они любили сидеть с отцом, глядя на заходящее солнце.
На землю опустилась душная июльская ночь, одна из тех удивительных ночей, какие бывают только на юге Испании. Глубокие долины уже погрузились в темноту, а зубчатые вершины скал еще светились в отблеске заката.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224