Не за стеной океанариума, не за семью защитными полями, а рядом.
Клыкастые гиргейские рыбины. Жуткие твари!
- Этих еще не хватало! - просипел Кеша, и потянул из набедренной кобуры
дископилу.
- Брось! Не время! - одернул его Иван-Гуг. - Испугался, что скаф
прокусят, эх ты!
Две огромные свирепые рыбины проплыли над самыми головами. Плавник,
увенчанный черным острейшим когтем, скользнул по титанопластиконовой броне.
- Надо прощаться. Гуг! - выдавил Кеша.
- Погоди малость, успеем.
Они пошли быстрее. Сорок шагов, тридцать, десять. Рыбины, как черные
вороны, кружили над ними, явно предвкушая обильную и сытную трапезу.
- А ведь это они тебя. Гуг, тогда обработали, - подал голос Кеша, - они,
родименькие.
- Нет! - отрезал Иван-Гуг. - У них мозгов нету, даже мозжечков. Это
безмозглые мясо и кости, чешуя и панцыри. Не обращай на них внимания.
Вперед!
Вот и черная дыра с рваными, изъеденными краями, пещера. Их братская
могила!
Они вошли в этот вечный мрак. Металл скафа уже давил на плечи, грудь. Он
не выдерживал адского пресса. И в пещерах не было легче. Смерть! Она всегда
наготове. Иван втянул руку во внутреннюю полость скафа, нащупал на груди в
клапане округлое, теплое... нет, не сейчас.
- Прощай, Гуг! - простонал рядом Кеша.
На огромном шлеме у него была вмятина - металл проседал, он уже не мог
защищать заключенного в него человека, из защитника и спасителя он
превращался в безжалостного и неумолимого убийцу. Смерть во мраке. И
тишине.
- Прощай, Кеша.
Два кровавых глаза злобно и холодно наблюдали за мучениями беглецов,
обреченных и погибающих. Два... и еще два. Обе клыкастые гиргейские рыбины
вплыли в пещеру, зависли над жертвами.
Смерть, подступающая во мраке и тишине.
Черная гиргейская ночь.
Вечная Ночь!
Часть Вторая
ВО МРАКЕ
Отправляясь в гибельную и многотрудную дорогу, не думай о возвращении. Не
помышляй об очаге родном и уютном! Ибо расслабит тебя эта сладкая мысль,
расслабит и убьет. И напрасно будет искать причины во вне. Ты сам свой
собственный убийца! Кори и вини себя ... нет, поздно уже искать виновных -
по праху твоему, рассеянному на дороге испытаний и гибели, будут ступать
чужие, тяжкие подошвы. И никто не вспомнит о тебе, даже сама дорога,
пожравшая тебя.
Путник, бредущий к незримой, призрачной цели - кто ты есть?! Безумец,
потерявший нить жизни и увлеченный вдаль мрачными тенями собственного
померкшего сознания? Самоубийца, ищущий скорого и страшного конца? Раб
чьей-то неуловимой, но подавляющей воли? Одержимый неведомыми силами,
рекомыми в просторечии кратко - бесами? Посланец Созидателя и Вершителя? Не
видишь ты конца и края дороги. Не зришь собственного конца. А ведь он
придет, настанет, надвинется на тебя смертной лавой. И оглянешься ты в
ужасе назад. И узришь мысленно очаг родной и теплый. И всю дорогу,
пройденную узришь. Да только поздно! Соляным столпом застынет твоя память
вне тебя. Застынет, чтобы уже через миг рассыпаться на несуществующие,
растворившиеся в пыли дороги осколки. Вот и нет тебя! Все было зря! Все
было напрасно! И путь, усеянный шипами и терниями. И твои боли, страдания,
муки. И ты сам - жалкий, бренный, смертный.
Всякая дорога имеет свой конец.
Но бесконечен во Вселенной один путь - Путь отринувшего себя, не
оглядывающегося назад. Бесконечен путь света во мраке.
Ибо неугасим Источник Света!
На острие ослепительно сияющего луча идешь ты во тьму. Не свернуть. Не
остановиться. Ты избранный? Допрежь тебя гордыня гасила тысячи и тысячи
таких же. Много званных, да мало избранных ... Никогда не узнать тебе
Предначертанного. Твое дело - идти вперед. Вперед - во что бы то ни стало!
Вперед- даже если все силы ада встанут на твоем пути. И память твоя будет
хранить все. Но назад ты не оглянешься! Только вперед!
* * *
- Прощай, Гуг, - простонал сдавленно Кеша Мочила, рецидивист, убийца,
негодяй, каторжник, ветеран тридцатилетней аранайской войны, добрый и
надежный малый. - Прощай ... Хоть сдохнем на воле, корешок. За это стоило
драться! Прощай!
Черная тень огромной гиргейской гадины наползла на него, заслонила от
Иванова взора. Никогда еще кровавые глазища клыкастой рыбины не горели
столь яро и свирепо.
Иван высвобожденной из гидравлического рукава ладонью сжимал у груди
яйцо-превращатель. Ждал единственного, нужного мига ... Нет, он не мог
бросить Иннокентия Булыгина, пусть у того хоть десять, хоть сто десять
судимостей, ведь это Кеша спас его тогда. Терпеть! Надо терпеть!
Вдавливаемый чудовищным давлением металлопластик врезался в плечи,
кровянил затылок - теплая струйка текла по спине, другая, лихо сбежав по
виску и скуле, запуталась в бороде. Терпеть!
Он просунул руку в блокорукав. Яйцо должно действовать сквозь оболочку.
Сейчас, немного еще - и Кеша превратится в точно такую же гадину, клыкастую
и шипастую.
Да где ж у него шея, черт возьми! Проклятый скаф! Иван отмахнулся от
нависающей жуткой твари. Руку скрючило, обожгло болью- это чешуи-пластины
щитовой керамики впились в кожу. Еще немного!
- Держись, Мочила! - крикнул он.
Но крика не получилось. Только сдавленный сип вырвался из сухих,
растрескавшихся губ. Он дернулся вперед - сам погибай, а друга выручай. Еще
немного. Проклятущая рыбина, и что она лезет?! Все равно скаф ей не по
зубам! Ждет. Черный ворон мрачных гиргейских глубин.
Стервятник подводной каторги!
Иван повалился на Кешу, вдавливая превращатель в пазуху скафа. Только б
эта гадина не отплыла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256