И вытаскивают - одного за другим вытаскивают! Наших в трейлере было
человек под сорок, много. Так они чего тра-та-тата! Они - бабу в сторонку,
ко мне впритычку, а как мужика вытянут - хвать его когтищами от горла
до... - смугляночка все называла своими именами, и Ивану становилось не по
себе от этого физиологизма начала двадцать первого века. Но он слушал. -
Так вот, комбинезончик вместе с кожей сантиметров на пять вглубь-хряк! А
потом с двух сторон подняли, дернули, встряхнули - и вылетай родимый из
собственной шкуры голышом!
- Фу, что за гадости ты говоришь! Слушать невозможно! - возмутилась
стройненькая, тоненькая.
- Чего было, то и говорю! Я их, что ли, обдирала, ты чего на меня
бочку катишь, стервозина?! Слушай и не возникай! Вот так вот всех и
обошли! А нас-то волокут, мы идем... - страшно, наступить некуда - повсюду
освежеванные дрыгаются, дергаются, какие и ползают, живые, не сразу
вырубались. А эти твари прямо по ним когтищами, запросто, у них, видать,
такое дело обычное, не привыкать. Меня еще раза три вырубало. Только у
этих ящериц не забалуешь, сами знаете, только чего-коготь под задницу или
еще куда, и аля-улю! только попрыгивай себе! По колено в кровище, меж тел
ободранных... Ох, не приведи Господь! А потом за баб взялись, какие
поплоше да постарше-головешку набок! Так-то вот. А тебе тут не нравится,
видишь ли, цаца какая!
Иван подошел почти вплотную. Его отделяли от женщин три-четыре метра.
Он выбрал очень удобную позицию - за свисающей с дерева ветвью, покрытой
густейшей листвой. Он полностью был уверен, что его незаметят.
Женщины были ухожены и хороши, видно, их холили и лелеяли в этом
садике. И какие бы оттенки не имела их кожа, кожа эта была гладкой,
упругой, чистой, чуть поблескивающей, что говорило и об отменном питании,
и о достатке витаминов, и, возможно, о массажах, душах и прочем, прочем.
Блестящие пышные волосы - у одной иссиня-черные, у другой - белокурые, у
третьей - русые с пепельным налетом, говорили о том же. Что же касалось их
фигур, то у Ивана просто дух захватывало, он готов был стоять здесь до
полного изнеможения и любоваться этими волнительными полными бедрами,
стройными и сильными ногами, гибкими талиями, высокими и налитыми грудями,
чуть покачивающимися при каждом движении. Он уже позабыл, где находится,
позабыл про опасности и тревоги. Он был с ними, он ничего не видел кроме
них. Чувство одиночества сразу пропадо, исчезло, улетучилось. Он
вглядывался в их живые ясные глаза, в открытые прекрасные лица, упивался
их голосами, иногда и грубыми, резкими, но не менее влекущими от того. И
он не обращал внимания на ожерелья из жемчуга. Да и откуда здесь мог
взяться этот самый жемчуг! Он не видел алмазных нитей на их шеях, в
волосах, не замечал тоненьких витых браслетиков, поблескивающих на
запястьях и лодыжках. Ничего из всех этих и многих других украшений он
просто не видел, точнее, видел, конечно же, но не в отдельности, не сами
по себе они воспринимались им, а лишь как вполне естественное продолжение
этих тел, рук, ног, как органичная часть кожи... Да, после всех передряг
картина была отрадная.
И все-таки Иван сразу выделил одну - ту, что имела чуть охрипший
голос и пепельно-русые волосы, ту, что вспомнила о семидесятом годе их
столетия. Она была необыкновенна, она была сказочно хороша. И не той
картиночной, журнальной смазливостью, что считается эталоном и нравится
всем без исключения, а обаянием, женственностью, даже какой-то
нескладностью, проглядывавшей в движениях, Иван внимательно слушал
смуглянку, а смотрел на другую. И потому все у него мешалось в голове, все
плыло перед глазами. Он даже не удивился, что не первым из землян оказался
в этой самой непонятной "системе".
- И до вас тут сидели строптивые бабенки, - тянула свое смуглянка, -
все возникали по каждому поводу-то им не то, это-не это! А толку,
тра-тата-та! Повозникают, повозникают-и ломаются. А как созреют, видать,
так и уводят! Вон, Марту же увели при вас, так?!
- Чего же тебя не трогают тогда, а? Ты ведь все сроки пересидела, в
перестарках уже ходишь? - ехидно вопросила беленькая.
Смуглянка бросила в нее каким-то круглым желтым плодом, но
промахнулась. Надула губки.
- Сама ты дура старая! - пробасила она после некоторой заминки. -
Меня на десерт берегут! И они все втроем рассмеялись.
Иван тоже не смог сдержать улыбки, хотя в словах смугляночки был
резон - она вполне годилась "на десерт".
- Во-о! Нет, вы только поглядите! - смуглянка снова махнула рукой,
указывая на кого-то. - И эта жирная ящерица хохочет! Нет, я не выдержу
этого!
Иван встрепенулся, он и не подозревал о присутствии здесь еще
кого-то. Он сразу же опустился на траву, переполз к стволу соседнего
деревца, всего на полтора метра. Осторожно встал. Высунул голову. И
обомлел. И как он мог так опростоволоситься?? Еще бы немного - и он
уткнулся носом в спину негуманоиду, точно такому же, как те, что встречали
его возле коллапсара.
Негуманоид сидел спиной к Ивану, опираясь на беленький резной
заборчик, забросив на него чешуйчатую длинную руку с морщинистыми
пальцами, унизанными перстнями, кольцами. Он лениво шевелил пальцами,
словно перебирая что-то невидимое, и отблески поигрывали на матово черных
когтях. Был негуманоид спокоен и вял.
Лишь со второго взгляда Иван понял, что он немного отличался от тех
бравых ребят, что разодрали его капсулу будто консервную банку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256