Это было самым страшным. Скоро он придет к ним, в царство мертвых, в
царство теней, и они больше не будут его мучить, не будут являться ему ни
днем, ни ночью, ни в тйжкие предрассветные часы. "Я верю - он выживет!"
Женский, высокий голос иглой вонзился в мозг, пробуравил его, пробудил. Это
кричала она - его умершая, зверски убитая негуманоидами мать. Он слышал ее.
И не было слов о проклятьи. БЫЛИ совсем другие слова. Но ее слова: "Я верю
- он выживет! Я верю - он выживет!! Я верю!!!"
Водоворот превратился в бешеный смерч. Мерцающие звезды вспыхнули,
вытесняя тьму и мрак. Иван поднимался из бездны, из черной вселенской
пропасти. Он будто выплывал наверх из свинцового, мутного океана проклятой
планеты Гиргеи. Он пробуждался, возвращался в страшный зал со старинными
фресками.
Когда он очнулся, первым, что он увидел, было знакомое круглое лицо с
широко раскрытыми глазами и перебитым носом. Ивану вспомнился смертный сип,
вырвавшийся и" сдавленного его руками горла, хруст позвонков... как давно
это было, целая вечность прошла. Значит, круглолицый выжил? Вот это
встреча!
* * *
Беглый каторжник Иннокентий Булыгин, опутанный мерзкими студенистыми
нитями, висел над землей в полуосвещенной пещере, уныло глядел на
беснующихся оборотней и нервно напевал про себя старую аранайскую песенку:
"Сегодня в ночь, сегодня в ночь уйдем мы в мир иной. Но мы не прочь,
совсем не прочь вас прихватить с собой..." Песенка была навязчива и мрачна,
полетать настроению ветерана.
Оборотней было много. И все они были какие-то разные. Кеше это казалось
очень подозрительным. Люди похожи на людей. Аранайцы, или араны, на
аранайцев. Умаги на умагов. А на кого похожи оборотни? Каждый сам на себя?
Кеша чуял здесь какой-то подвох. Если бы не абсолютно естественный вид всех
этих тварей, он принял бы их безумный хоровод за беснования ряженых, за
идиотический мрачный маскарад, на котором нелепыми костюмами и масками -
сама плоть. Оборотни были страшны своей схожестью с человеком и страшны
отличием от него. Сорок наиболее уродливых гадин, сплетя верхние конечности
и закинув назад омерзительнейшие головы с тупыми рыбьими глазами, плясали
жуткую дикарскую пляску вокруг жертвы, завывали, хрипели, цокали, роняли на
грунт студенистую слюну, вскидывали нижние лапы. Они напоминали банду
безумцев и слепцов, одуревших от наркотического пойла и наркотического
ритма. Не каждый смог бы долго, безотрывно смотреть на кошмарное действо,
на полупрозрачных и вместе с тем покрытых панцирными чешуйками обитателей
глубоководий Гиргеи. Еще сотни две или три тварей сидели под сводами
пещеры, их рыбьи глаза будто не замечали жертвы, висящей на грубом каменном
крюке между верхом и низом, междуполом и потолком, этого первобытного
жилища.
Кеша слышал о странностях оборотней, об их непредсказуемости,
нелогичности их поведения, о тупом безразличии и внезапно пробуждающейся
лютой злобности, он слышал и о том, что оборотни прекрасно себя чувствуют в
воде, под многотонным прессом свинцовой жижи Гиргеи и на поверхности, где
любую глубоководную тварь разорвало бы вдрызг собственным внутренним
давлением. Кеше было плевать на эти особенности. Живучие, суки!- вот и весь
разговор. Кеша не любил дискуссий, он принимал все таким, каким оно было.
Он готов был принять и этих гадин, и пещеру, и свое висение в липкой
паутине нитей, и даже свою смерть - только бы поскорей, хватит уже
изгиляться! хорош! устроили тут, понимаешь, танцы народов мира! Он видывал
и не такое, не удивишь и не испугаешь!
Лишь один раз он невольно вздрогнул -когда беснующие на миг, после особо
гулкого удара своего семиугольного гонга вдруг разом остановились, замерли,
присели, взвыли... и глаза у каждого прояснились, будто какие-то прозрачные
пленки спали с них. Его обожгло пронизывающими и совсем не безумными
взглядами. Но тут же все стало по-прежнему, ритуальная пляска продолжилась,
гулко заухал гонг, глазища снова стали по-рыбьему бессмысленны и тупы. У
Кеши болели руки, ныла спина. Он с затаенной надеждой думал о живоходе, об
Иване, который должен вот-вот прийти на выручку, о карлике Цае и Гуге
Хлодрике. Он верил в сказки, но он временами грезил, отключаясь от
кошмарного бытия.
Грезы ушли вместе с затихшим гонгом. Тишина протрезвила его. Помощи и
чуда не будет. Он на адской глубине, в чреве распроклятой и подлой планеты
Гиргея, безоружный, спутанный нитями, в лапах у псевдоразумных дикарей. Он
проиграл свой последний земной бой!
- Ну чего, суки, притихли? - просипел он себе под нос.
И оглядел замерших, присевших на корточки оборотней.
Он смотрел на них.
А они глядели в землю, в корявый грунт пещеры. Они явно чего-то ждали. И
дождались. Из мрака, в котором всё терялось и глохло, послышались вдруг
мерное сопение шаги, завывания - и выплыли корявые, убогие и громоздкие
белые носилки, выточенные то ли из камня, толи из окаменевшего дерева.
Несли их двенадцать оборотней самого устрашающего вида, несли очень
осторожно, с почтением - даже коленки у оборотней были полусогнуты, головы
полуопущены.
- Мать ты моя! - не вытерпел Кеша. - Эта еще от-
куда?!
Посреди носилок в ворохе белых подушек сидела большая, даже огромная
женщина. Вполне земная. Если бы Кеша мог, он протер бы глаза. Но руки были
опутаны нитями, и он просто проморгался, зажмурился, снова вгляделся.
Носилки опустили метрах в семи от него, опустили прямо на спины двух или
трех десятков коленопреклоненных оборотней - и оттого голова этой "земной
женщины" теперь маячила на уровне Кешиного лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256