е. познания, руководимого интересами сохранения жиз
ни и содействия благоприятным условиям жизни. Но в своей основе от нее не
отличается существенно и установка научного познания. Если мы даже сове
ршенно отвлечемся от того, что самая постановка вопросов Ц а тем самым и
хотя бы частично этим определенные итоги Ц научного познания имеют сво
ей исходной точкой и своей целью потребности практической ориентировк
и в жизни и господства над миром Ц другими словами, если мы даже возьмем н
аучное познание только как «чистое» познание, возникающее из бескорыст
ного, незаинтересованного любопытства, то замысел этого познания состо
ит все же в вопросе: «что собственно скрывается в том, что доселе от меня с
крыто?» или: «как Ц а это значит: как что Ц я должен понять вот это новое, в
первые мне встречающееся явление?» Всякое научное познание есть познан
ие в понятиях: оно пытается найти в новом, незнакомом, скрытом что-либо общ
ее Ц общее ему с другим, уже знакомым, Ц именно чтобы подчинить его чему-
то уже знакомому и привычному; именно в этом и заключается всякое научно
е «констатирование» и «объяснение». Не иначе, чем «здравый смысл», и наук
а хочет воспринять действительность, или мир, как систему или совокупнос
ть возможно меньшего числа тождественных, т.е. повторяющихся, элементов (
которые именно в качестве «знакомых» служат точками опоры для нашей ори
ентировки). Правда, научное познание пополняет и исправляет часто соверш
енно радикально запас понятий, почерпнутый из обычного жизненного опыт
а, т.е. то, что имеет для нас значение знакомого и привычного. Различие межд
у системой понятий научного познания и практического жизненного опыта
часто так велико, что мы не в состоянии охватить и объединить возникающи
е из этих двух источников картины мира в одном связном наглядном образе (
вспомним, например, о коперниковской системе мира Ц не говоря уже об ито
гах новейших исследований строения атома Ц и попытаемся сопоставить и
х с той картиной мира, которая служит нам основой нашего отношения к веща
м и людям в нашей практической жизни!). Но как бы велико ни было это различи
е, оно по существу Ц не иного рода, чем различие между непосредственно чу
вственно данным и только мыслимым уже в составе картины мира нашей практ
ической жизни: ведь совершенно так же я не могу объединить в одном связно
м образе и представление расстояния между мной и городом, отделенным от
меня многими часами железнодорожного пути. Всякое научное познание, как
бы далеки и возвышены ни были его цели и итоги, есть в конечном итоге не чт
о иное, как расширение и совершенствование познавательной установки, ко
торой пользуется практическая ориентировка в жизни или даже каждый люб
опытный ребенок для ознакомления с окружающей средой.
Но мы можем пойти и дальше и сказать, что даже «метафизика» в ее обычной фо
рме Ц то, что Кант называл «догматической метафизикой»
[4] См.: Кант
, III, 86 Ц 92.[4] Ц именно замысел узнать глубочайшее, непосредствен
но нам недоступное существо мирового бытия, его самые общие вечные связи
, его первое возникновение, Ц в конечном счете не отличается по существу
от той ориентированной действительности; к которой стремится и которую
осуществляет и практический жизненный опыт, и научное познание. Осущест
вим ли такой замысел метафизики Ц это другой вопрос, которым нам нет над
обности здесь заниматься. Но самый замысел как таковой состоит и здесь в
том, чтобы постигнуть реальность в той форме, что и в ее глубочайшем, скрыт
ом от нас слое, из которого возникает и на котором основано все остальное,
мы пытаемся найти какие-либо фиксируемые в понятиях элементы, которые, и
мея для нас значение чего-то «само собою понятного», т.е. уже «знакомого»,
делали бы для нас «понятной», «постижимой», «привычно-знакомой» и всю ос
тальную полноту реальности. Понятие «субстанции», напр., не только генет
ически происходит из заимствованного из жизненного опыта представлени
я о «подставке», «опоре», «фундаменте», но Ц несмотря на все утончения и у
глубления Ц это популярное представление неустранимо и из его содержа
ния как метафизического понятия. Из понятия Бога как метафизического по
нятия Ц т.е. из идеи Творца и Вседержителя мира Ц неустранимо заимствов
анное из жизненного опыта представление о ремесленнике (библейский обр
аз «горшечника»
[5] См.: Исх. 29: 16; 64: 8.[5] ) или строителе, а также представлени
е о всевластном хозяине, самодержце и т.п. То же можно было бы показать и в о
тношении: всех остальных метафизических понятий, с помощью которых мы пы
таемся найти последнее «объяснение» всей, системы явлений, составляющи
х мир и нашу жизнь.
В силу этой установки, которая широко власт
вует над человеческой жизнью и человеческим духом, мир и вся реальность
представляется нам чем-то, что либо уже знакомо, либо может стать знакомы
м. А именно, мы исходим при этом из допущения, во-первых, что все нам доселе е
ще незнакомо, от нас скрытое, как и все поражающее нас новое, незнакомое, н
епосредственно вызывающее в нас удивление и смущающее и запутывающее н
ас, может быть познано, «объяснено» Ц т.е. сведено к знакомому, «самоочеви
дному», «понятному», и, во-вторых, что оно имеет такое строение, что даже ес
ли оно и остается фактически непознанным и непостигнутым, мы имеем право
признать его в принципе познаваемым и постигаемым, т.е. сводимым на элеме
нты либо уже знакомые и понятные, либо могущие стать нам знакомыми и поня
тными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208