Не-сущая реа
льность зла есть некое отражение в бездне небытия Ц сверхбытийственно
й реальности Бога, именно как всеобъединяющего и всепроникающего всеед
инства; в образе и характере его действия сказывается некое абсолютное в
семогущество Божие. Поэтому зло несет свою имманентную кару в самом себе
; эта кара есть, как говорит Яков Беме, «гнев Божий» как явление любви Божи
ей в бездне зла, как сжигающее, пожирающее пламя, в которое в стихии не-быт
ия превращается свет Бога. И кто «впадает во зло», тот тем самым
впадает «в руки Бога живого». Бог не извне нападает на зл
о и одолевает его: он заставляет его извнутри гибнуть, губить сам<о>
себя. Считать зло за абсолютно первичную, безусловно самостоятель
ную и самочинную силу, за реальность, в самом онтологическом корне проти
воположную добру, и на этом близоруком рационалистическом дуализме осн
овывать борьбу со злом Ц значит всегда впадать в духовное невежество и
знахарство.
Сказанное ни в малейшей мере не есть «разрешение» проблемы теодицеи. Нап
ротив, оно подводит нас вплотную к самому жуткому, что когда-либо западал
о в мысль человека, и притом в мысль наиболее духовно-смелых умов: к допуще
нию, что в каком-то последнем, глубочайшего смысле если не само зло во всей
явственности его зла, то все же некий его первоисточник скрыт в непостиж
имых для нас глубинах самого Бога. Этот мотив звучит в глубоких умозрени
ях о зле Якова Беме и Шеллинга. И мы не можем отказать ему в доле правды, пос
кольку именно он прозревает и преодолевает лживость и повер
хностность рационализованного понятия «всеблагости», его н
есовместимость с непостижимыми глубинами реальности Бога. Как Бог не «в
семогущ» на манер какого-нибудь деспота, мечом и тюрьмами расправляющег
ося с своими непокорными подданными, так он и не «всеблаг» на манер благо
душного дедушки, дряблой рукой ласкающего внучков и кормящего их сладос
тями. Всеблагой Бог-Отец есть, конечно, и Бог, внушающий нам некий невырази
мый трепет.
И все же мысль признать Бога хотя бы в каком-либо отдаленном и косвенном о
тношении первоисточником зла невыносима и несостоятельна, ибо уничтож
ает саму идею Бога, самоочевидность которой именно и истекает из его сущ
ества как абсолютной Правды и, следовательно, абсолютного Блага. В этом с
мысле совершенно прав древний гностик, сказавший: «Скорее я готов призна
ть что угодно, чем то, что Бог не благ». Но как же согласовать эту необходим
ую всеблагость с всемогуществом или, точнее, с всереальностью
Божией, в силу которой он есть первоисточник всего Ц и, казалось бы,
тем самым должен быть Ц прямо или косвенно Ц и первоисточником зла?
Еще раз повторяем: логически согласовать это абсолютно невозможн
о , и первое, что мы обязаны сделать, это Ц честно и без оговорок призн
ать эту невозможность. Но мы должны еще раз повторить и другое: невозможн
ость логического согласования основана на сущностной
трансрациональности Бога, и в самом усмотрении этой нев
озможности мы обретаем некое более глубокое положительное знани
е. Вся трудность заключается здесь в неизбежной неадекватности на
ших понятий самой трансрациональной реальности Бога, Ц точнее говоря: в
невозможности подвести реальность Бога под форму понятия Ц
под форму «определенности» вообще. В самой постановке вопроса об от
ветственности Бога за зло мы мыслим Бога как некую особую
инстанцию (ибо иначе, т.е. не превращая мыслимого в некий «опред
еленный предмет», мы вообще [ничего] не можем его «мыслить»)
[x] Слово
«ничего» в тексте явно лишнее.[x] . Но Бог, будучи для нас
«чем-то» или «кем-то», есть вместе с тем и всеединст
во, всеобъемлющая полнота всего без исключения. Бог как реальность есть
и все то, что не есть « Он сам ». Разрешени
е тайны ответственности за зло мы можем, на языке мысли, «пролепетать», ли
шь сказав: ответственность за зло лежит на той, тоже исконной и первичной
инстанции реальности, которая в Боге (ибо все без исключения е
сть в Боге) есть не сам Бог или есть нечто про
тивоположное самому Богу. Место безосновного перворождения
зла есть то место реальности, где она, рождаясь из Бога и будучи в Бог
е, пе р естает быть Богом. Зло зарождается из несказ
анной бездны , которая лежит как бы как раз на пороге
между Богом и «не-Богом».
Это бездонное, по существу, неопределенное место нет надобности далеко и
скать, о нем нет надобности строить отвлеченные догадки. Оно дано мне в
живом опыте как Ц я сам, как бездонная глуби
на, соединяющая меня с Богом и отделяющая меня от него. Ес
ть только одна-единственная возможность в живой конкретности вос
принять безусловно непостижимое «происхождение» зла: эта возможн
ость заключена в сознании моей вины, в самом
опыте виновности. Вот почему истинный смысл вопроса о «происхожде
нии» зла есть вопрос об «ответственности» за него. «Быть ответственным»
за что-либо не значит быть «причиной» (в теоретически-онтолог
ическом смысле слова) чего-либо. «Ответственность» есть категория
совершенно иного порядка, чем предметно-онтологическая категория
причины: ответствен «виновный», а не «причина»; «причина», нап
ротив, будучи необходимой, всегда не ответственна. Только в первичном, ло
гически не разложимом опыте «виновности» я имею трансрацион
ально-живое познание истинного существа зла Ц именно его безосно
вного возникновения как непонятного выпадения из бытия, как сущей,
исполненной бытием противобытийственной реальности «безд
ны», «отпада», «не-бытия» во мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208