Ц То, что отличает ее самое от в
сех наших понятий о ней. Величайший, самый проницательный и сведущий уче
ный Ц человек, которому ведомы в мире содержания и связи, ост
ающиеся тайной для других, Ц должен Ц поскольку он сохранил в себе спос
обность вообще видеть саму реальность, как она есть, Ц глядеть на мир тем
же изумленным, восхищенным, полным благоговения взором, которым глядит н
а нее маленький ребенок. Все в мире Ц сколько бы в нем ни было познано и по
стигнуто Ц остается одновременно вечно-непостижимой тайной
не только в том смысле, в каком мы об этом говорили в предыдущей главе
Ц в смысле того, что оно есть всегда нечто большее и в этом отношении и ин
ое, чем все, что мы о нем знаем, Ц но и в том, гораздо более глубоком и сущест
венном смысле, что всякая реальность в ее конкретности металогичн
а и потому сверхрациональна, непостижима по своему существу. Поэто
му и все ведомое нам и нам знакомое остается лишь ведомой и знакомой
стороной реальности, ведомым и знакомым ее «явлением» или «от
ображением», тогда как сам источник и носитель всего ведомого Ц сама ре
альность как таковая, Ц будучи открыта нашему созерцанию, именно
в этом созерцании усматривается как по существу непостижимо
е. Она непостижима, таинственна и чудесна в этом смысле, повторяем, н
е по слабости наших познавательных способностей, не потому, что скрыта о
т нашего взора, а потому, что ее явно нам предстоящий состав сам по с
ебе, по своему существу превосходит все выразимое в понятиях и есть в отн
ошении содержания знания нечто безусловно инородное. Именно в это
м смысле оно непостижимо по существу.
Из самого существа дела здесь вытекает, что этого основоположного
факта, собственно, совсем нельзя доказать в смысле очевидног
о вывода умозаключения из каких-либо признанных посылок, т.е. суждений и п
онятий. Его можно только просто показать, обратить внимание н
а него, побудить людей увидать наконец то, что стоит Ц если позволено вул
ьгарное выражение Ц «прямо перед их носом» и что, раз будучи замечено, об
ладает предельной очевидностью и не требует особых доказательств. Это е
сть простая ссылка на опыт Ц но опыт еще не рационализированный, не преп
арированный и тем как бы высушенный в понятиях, а, напротив, совершенно пе
рвичный и непосредственный, во всей сочности и жизненности того, что он н
ам говорит.
2. Момент иррац
иональности
a
. Иррациональное как субстрат и основа металогической конкретнос
ти
Попытаемся теперь п
одвинуться еще на шаг в глубь исследуемого нами соотношения. Спросим себ
я: как можно было бы точнее определить, в чем, собственно, состоит элемент
чудесного, непостижимого в самой реальности как созерцаемом конкретно
м предмете или, как мы можем теперь сказать, как в металогическом единств
е? Он заключается, очевидно, прежде всего в характере реальности как неко
й безусловно нераздельной сплошности, как некого исконно первичного
целого . Это целое не только, как было уже показано, остается во
всей своей полноте и глубине для нас всегда недостижимым, но и само по себ
е, как таковое, по своей модальности, т.е. по характе
ру своего бытия, содержит в себе что-то иное, чем всякое содержание наших п
онятий. Его конкретное содержание лишь «выражается», «отраж
ается», «транспонируется» в содержаниях наших понятий, но не
совпадает с ними
[1] Немецкий язык выражает это различие между конкретным
и логически-фиксированным содержанием в различии смысла слов
«Gehalt» и «Inhalt» .[1] . Если мы тепер
ь мысленно отделим в этом целом то, что в нем соответствует ло
гически фиксируемым содержаниям, от того, что выходит за их пределы и к ни
м не принадлежит, то Ц в лице этого последнего элемента Ц мы будем иметь
Ц лишь таким отрицательным образом определимый момент Ц ирраци
онального. Это иррациональное мы должны мыслить чем-то вроде
субстрата или materia prima
[v] Первая м
атерия (лат.).[v] . Этот субстрат и есть то, что имеет логически фи
ксируемые содержания и, как бы пропитывая и связывая их своим соком, прид
ает им характер металогического единства. Само собою разумеется, что это
соотношение нельзя себе представлять так, как если бы конкретная реальн
ость была механической суммой, состоящей из логически фиксируемых соде
ржаний и присоединяющегося к ним иррационального субстрата
. Такое рационализирующее гипостазирование субстрата приводит к туман
ному, внутренне противоречивому понятию «субстанции»; и мож
но сказать, что ничто не внесло в философскую мысль столько путаницы и см
уты, как это Ц никогда ясно не осуществимое Ц понятие субстанции. Поско
льку под субстанцией разумеется при этом что то вроде «носителя», «подст
авки», «фундамента» «носимых» им содержаний или качеств, наша мысль, рук
оводимая наглядным образом пространственно-механического соотношени
я, явно противоречит подлинному соотношению, имеющему здесь место, Ц им
енно тому факту, что «носимое» неотделимо здесь реально от «носителя»,
Ц то, что «держится на подставке», от самой «подставки». Поскольку этот м
омент «субстанции» сублимируется в рационализме Декарта и Спинозы в по
нятие «того, что есть (и мыслится сущим) само в себе, не нуждаясь для своего
бытия и своей мыслимости в чем либо ином» (в отличие от содержаний, как кач
еств или отношений, которые суть и мыслятся всегда в другом), Ц это поняти
е становится конкретно совершенно неосуществимым. Ибо на свете не
т и не мыслимо ничего, что могло бы быть само по себе, без всякой связи с чем-
либо иным
[vi] Спиноза Б .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208