Поскольку непосредственное са
мобытие сознает себя субъ е ктивностью, т.е. чем-то п
о существу незавершенным, беспочвенным, шатким, стремящимся, потенциаль
ным, т.е. произвольным и необоснованным или безосновным
, Ц это сознание уже само в себе содержит направленность на об
ъективность, Ц на то, что обосновывает, фундирует душев
ное бытие, дарует ему впервые истинное, укорененное в почве, осмысл
енное бытие . В связующей, трансцендирующей силе «не» Ц
в сознании собственной ограниченности и недостаточности Ц уже с
амо собой непосредственно заключено отношение к иному, обла
дание иным. Если бл. Авустин высказывает в отношении искания Бога г
лубокую мысль, что мы совсем не могли бы искать его, если бы в каком-то смыс
ле его уже не имели, то тоже самое применимо и к отношению непо
средственного самобытия, как субъективности, к объективности духа: само
сознание субъективности Ц т.е. само чувство, что «нам» в наше
м чисто душевном бытии недостает объективности , Ц уже
есть потенциальное обладание этой объективностью, ее откровение,
положительное отношение к ней.
2. Дух как осмы
сляющее основание
В силу вышесказанно
го нам уясняется точный смысл того, что мы разумеем здесь под словом «вну
три» или «глубина» Трансцендирование во-внутрь, вглубь есть
трансцендирование к той основе или почве, через о
тношение к которой непосредственное самобытие обретает недостающую ем
у как таковому объективность. Непосредственное самобытие, обращаясь на
себя самое, т.е. во-внутрь и усматривая свое собственное существо, имеет го
рькое, не удовлетворяющее его сознание своей субъективности, своей бесп
очвенности, неустойчивости и неподлинности своего бытия; но именно в это
м своем самосознании оно улавливает свои корни, указующие на почву, в кот
орой они стремятся укрепиться. Тем самым непосредственному самобытию
«извнутри» (в разъясненном смысле) открывается новая ре
альность, которая хотя и находится в самой интимной близи к нему, но
вместе с тем выступает как потенция, властвующая над ним, и тем удостовер
яет свою трансцендентность. Интимность отношения при этом так глубока, ч
то непосредственное бытие, вступая в связь с бытием духовным, само уподо
бляется последнему и сливается с ним, так что оно имеет себя само
как духовное бытие.
И непосредственное самобытие не есть б
ытие-в-себе, не есть обособленная, замкнутая в себе область бытия; конкрет
но оно может существовать, лишь примыкая, прислоняясь к силам иного рода,
к области бытия, уже выходящего за пределы чисто человеческого, «субъект
ивного» бытия; и, как уже сказано, прислоняясь к этим силам, оно проникаетс
я ими, вбирает их в себя. Изолированное непосредственное самобытие не то
лько в том смысле есть конкретно не существующая абстракция, что оно все
гда переливается за свои края в отношении «я-ты», но и в том смысле, что оно
всегда укоренено в неком высшем Ц или более глубинном Ц бытии и им пита
ется.
Выше, в гл. V , мы должны были в противоположность обычно
му воззрению подчеркнуть, что душевная жизнь, в качестве непосредственн
ого самобытия, есть целый особый мир и в этом смысле непосредственно оче
видная реальность. Но мы вместе с тем должны были отметить и ту ее сторону
, в силу которой душевная жизнь, в качестве потенциальности и субъективн
ости, все же не есть подлинная, именно полноценная реальность, а есть нека
я «призрачная реальность» Ц правда, не в смысле «иллюзии», чего-то вообщ
е не существующего, а именно в смысле некой лишь витающей или порхающей, б
еспочвенной, внутренне недостаточной, ущербленной реальности. И вот Ц и
стинную, полноценную реальность непосредственное самобытие обретает,
лишь поскольку оно пускает корни в почву иного бытия, чем оно само, Ц в по
чву духовного бытия. Мы можем сказать, что духовное бытие в са
мом общем его смысле есть основание и корень реальности непо
средственного самобытия. Где мы ясно осознаем наше непосредственное са
мобытие как некую глубокую, прочную, почвенную, как бы массивную реально
сть, как подлинное « внутреннее бытие », где мы имеем ясное
откровение нашей собственной «души» Ц что в такой непререка
емой ясности бывает, в сущности, довольно редко и есть само некое исключи
тельное по напряженности и ясности состояние нашего самосознания Ц та
м душевное бытие дано нам уже не в его отрешенности, а, напротив, именно в е
го укорененности в почве духовного бытия, в его слитности с последним и п
ронизанности им. Наряду с отрешенным непосредственным самобытием, кото
рое, как мы видели, состоит в бытии-для-себя, в самооткровении себе самому,
непосредственное самобытие есть вместе с тем медиум, среда для ист
инного откровения, именно для откровения Ц через него и для него Ц
духовного бытия; и лишь в свете этого откровения непосредственное самоб
ытие подлинно осознает свою собственную реальность именно как
реальность.
Духовное бытие есть, таким образом, повторяем, основа, в которой душевное
бытие так укоренено или так стремится укорениться, что оно в силу этого о
бретает подлинную реальность. Но в этой формулировке мы имеем непосредс
твенно лишь образ, заимствованный из пространственного бытия и требующ
ий дальнейшего уяснения. В гл. II мы коснулись проблемы
«обоснованности» знания и, тем самым, бытия. Обоснованность бытия в обыч
ном Ц теоретическом и онтологическом Ц смысле обеспечена так наз. «зак
оном» Ц точнее Ц «принципом достаточного основания».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208