Н. Мясищев
(1944), Б. Д. Карвасарский (1969) и др.
Более ста лет тому назад знаменитый французский хирург
Dupuytren писал: <Каково же моральное отличие тех, кого мы ле-
чим в госпиталях, от лиц, получающих огнестрельные ранения?
Военный человек привык к тому, что он должен забыть о себе и семье
и что его ожидает перспектива быть искалеченным. Он считает себя
счастливым, если спасает себе жизнь, теряя конечность, и посколь-
ку он уверен в безопасности, то он мужественно, даже радостно встре-
чает скальпель хирурга. Но посмотрите на несчастного рабочего,
фермера, ремесленника, который является единственным кормильцем
большой семьи. Он подавлен страхом, его ожидает нищета, он в глу-
боком отчаянии, он потерял надежду, он с сожалением соглашается
на настояние хирурга. Не надо удивляться различию выраженности
чувства боли в этих двух случаях> .
На основании психологических исследований боли А. Н. Давыдова
(1940, 1947) также делает вывод об определяющем значении в пере-
живании боли отношения к ней человека. Она приводит пример
переживания боли двумя ранеными. В первом случае операция
была направлена на восстановление деятельности руки (изъятие
пули). Больной заявил: <Я ждал этой операции с нетерпением, это
был выход снова в жизнь>. Иной была установка второго раненого.
ждущего оперативного удаления руки ввиду наступившей гангрены:
<Мне казалось, что я не переживу этого дня, все померкло в моей
жизни>. Эти две установки резко отличались друг от друга, а от-
сюда иным было отношение к боли, иным эмоциональное пережива-
ние ее. В первом случае: <Я не помню, была ли сильная боль,
кажется нет>. Во втором случае: <Все было мучительно и больно,
с начала до конца, и до, и после>.
Овладение болью, по автору, должно включать в себя опре-
деленную организацию своей деятельности при переживании боли:
намеренное отвлечение внимания, дозирование двигательных раз-
рядов и т. д. На значение в овладении болью, в изменении <пре-
делов выносливости> к боли сознательной установки человека ука-
зывает Б. Г. Ананьев (1961). Именно в этом изменении <пределов вы-
носливости>, а не в абсолютной болевой чувствительности, по его
мнению, проявляется личность человека в ее отношении к боли.
Как при функциональных болях, так и при болях, в основе
которых лежат органические изменения, отношения личности (не
в возникновении, а в степени переживания боли) играют важную
роль. Наибольшей выраженности боль нередко достигает у больных
с личной неустроенностью, отсутствием цели, неразрешимыми конф-
ликтами.
Одна из наших больных, страдавшая истерией, жаловалась на
сильные боли в голове и пояснице. Причиной истерического невро-
за в данном наблюдении явилась длительная травмирующая боль-
ную ситуация в семье. Ее муж злоупотреблял алкоголем, был чело-
веком грубым и деспотичным. Пойти же на разрыв с ним больная
не хотела, так как, имея 2 детей, боялась остаться одна без ма-
териальной поддержки высокооплачиваемого мужа. При этом она
заявила: <Как я могу уйти от мужа, если у меня такие страшные
боли>. <Я не могу работать, а значит, и не смогу сама себя обес-
печить>.
Сосредоточивая на себе внимание больных, болевые ощущения
в подобных случаях используются как средство выхода из травми-
рующей ситуации, помогают больным уйти от разрешения реаль-
ных жизненных трудностей.
Большое психологическое и общемедицинское значение имеют
вопросы о так называемых психалгиях, или психических болях.
В зарубежной психосоматической литературе распространены психо-
логические трактовки психалгий (как чисто <психического> феноме-
на), в которых отрицание физиологических механизмов боли чаще
всего сочетается с рассмотрением ее возникновения с психоанали-
тических позиций . Боли придается чрез-
мерная роль в жизни человека. В ходе развития человека боль
и облегчение от боли, по мнению G. Engel, активно влияют на отно-
шения между людьми, формирование представлений о добре и зле,
награде и наказании, успехе и неудаче.
Однако отвергая психоаналитические концепции боли и призна-
вая недостаточность чисто психологических трактовок психалгий,
следует, вместе с тем, отметить, что эта проблема, в особенности в ее
клиническом и терапевтическом аспектах, едва ли может быть раз-
решена сегодня и с чисто физиологических позиций, хотя этим,
естественно, не отрицается большое значение данных, полученных
отечественными учеными, в особенности исследователями павловской
шкалы, для понимания механизмов возникновения психалгий. Опыты
А. Т. Пшоника (1952) явились первой серьезной попыткой подоб-
ного рода.
Нашими исследованиями психалгий было показано, что и в случае
психогенных болей не существует боли, лишенной материальной осно-
вы, вне <болевой системы>. Вместе с тем клинический опыт, в осо-
бенности опыт работы в отделении неврозов, свидетельствует о том,
что нередко переживание боли определяется не только и не столько
сенсорным, сколько эмоциональным компонентом, реакцией личности
на боль. В связи с этим особое значение приобретает правильная
клиническая оценка соотношения двух компонентов переживания
боли: сенсорного и эмоционального, установление своеобразного
коэффициента <психогенности боли>.
Основным в характеристике психогенных болей является не от-
сутствие сенсорного компонента (объективизация его в каждом слу-
чае зависит лишь от наших технических возможностей), а решаю-
щее значение в их переживании психического компонента боли,
реакции личности на боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124