Развитие цивилизации, возрастание сложности жизни, личная ответствен-
ность, множественность выбора, лбремя свободы», не выдержав которого рухнул
разум лмассового человека», лчеловека толпы», необходимость самостоятельно
выбирать образцы поведения после распада традиционного общества Д все это
привело к проявлению разного рода видов разрушительной активности: как
саморазрушения, так и разрушения окружающего мира.

Вероятно, чтобы творить, нужно усвоить образец активности человека творя-
щего, путем подражания выйти на новый уровень овладения культурой и устре-
миться самостоятельно дальше. Для творчества необходимы личные познава-
тельные усилия. Но если сил нет, образцы адаптивного поведения дискредитиро-
ваны, а к творчеству человек не подготовлен (образцов такого поведения в его
окружении не было), он срывается в пропасть разрушения.

Творчество, как и разрушение, амотивно, спонтанно, бескорыстно и самодов-
леюще. Это не целенаправленная деятельность, а спонтанное проявление челове-
ческой сущности. Но и творчество, и разрушение имеют определенную социаль-
но-культурную оболочку, так как человек и разрушает и творит не в природной,
а в социокультурной среде.

Некоторые авторы, в частности Я. А. Пономарев, считают творчество атри-
бутом материи (природы, Бога?). Уже цитированный выше В. М. Вильчек пола-
гает, что в этом отношении разрушение противоположно творчеству, но оно
тоже является способом обратиться к непосредственной связи с природой: пре-
ступный путь возвращения в рай через впадение в лгрех».

Тем самым разрушение и творчество едины в своем истоке и идеале (сли-
яние с миром): лВсе во мне, и я во всем» (Ф. Тютчев). лИ все уж не мое, а наше,
и с миром утвердилась связь» (А. Блок). Но средства и результаты этих процес-
сов противоположны.

Главное в творчестве не внешняя активность, а внутренняя Д акт создания
лидеала», образа мира, где проблема отчуждения человека и среды разрешена.
Внешняя активность есть лишь экспликация продуктов внутреннего акта.

Особенности протекания творческого процесса как ментального (душевно-
го) акта и будут предметом дальнейшего изложения и анализа.

Выделяя признаки творческого акта, практически все исследователи творче-
ства и сами творцы подчеркивали его бессознательность, спонтанность, неконт-
ролируемость волей и разумом, а также измененность состояния сознания.

Например, М. Арнаудов [7] отмечает, что многие поэты и художники подчер-
кивали бессознательную активность духа в творческом процессе.

Можно привести некоторые наиболее характерные высказывания. А. де Ви-
ньи: лЯ свою книгу не делаю, а она сама делается. Она зреет и растет в моей
голове как великий плод»; В. Гюго: лБог диктовал, а я писал»; блаженный Авгу-
стин: лЯ не сам думаю, но мои мысли думают за меня»; Микеланджело: лЕсли
мой тяжелый молот придает твердым скалам то один, то другой вид, то его

162

Глава 7

приводит в движение рука, которая держит его, направляет и руководит им: он
действует под давлением посторонней силы» Д и так далее.

С ведущей ролью бессознательного, доминированием его над сознанием в
творческом акте связан и ряд других особенностей творчества, в частности
эффект лбессилия воли» при вдохновении.

В момент творчества, непроизвольной активности психики, человек совершен-
но не способен управлять потоком образов, произвольно воспроизводить образы
и переживания. Художник бессилен восполнить пробелы творческой фантазии.
Образы зарождаются и исчезают спонтанно, борются с первичным замыслом
TWWWKK <.;уэдлоц.алъно созданным планом произведения), более яркие и дина-
мичные образы вытесняют из сознания w"tWu?;yM..Xu е.с.ть сознание становит-
ся пассивным экраном, на который человеческое бессознательное отображает
себя.

Творец всегда испытывает замешательство при попытках объяснить причину,
источник своих фантазий. С. О. Грузенберг выделяет несколько вариантов объяс-
нения художниками творческой одержимости [8].

Наиболее распространены лбожественная» и лдемоническая» версии атри-
буции причины творчества. Причем художники и писатели принимали эти вер-
сии в зависимости от своего мировоззрения. Если Байрон полагал, что в чело-
века вселяется лдемон», то Микеланджело полагал, что его рукой водит Бог:

лХорошая картина приближается к Богу и сливается с ним».

Следствием этого является тенденция, наблюдаемая у многих художников, к
отречению от авторства. Поскольку писал не я, а бог, дьявол, дух, лвнутренний
голос» (у П. И. Чайковского), то творец осознает себя, как, например, Моцарт,
инструментом посторонней силы: лЯ тут ни при чем».

Примечательно то, что версия неличностного источника творческого акта
проходит через пространства, эпохи и культуры. И в наше время она возрож-
дается в мыслях великого Иосифа Бродского: лПоэт, повторяю, есть средство
существования языка. Пишущий стихотворение, однако, пишет его не потому,
что он рассчитывает на посмертную славу, хотя часто и надеется, что сти-
хотворение его переживет, пусть ненадолго. Пишущий стихотворение пишет
его потому, что язык ему подсказывает или попросту диктует следующую
строчку.

Начиная стихотворение, поэт, как правило, не знает, чем оно кончится, и
порой оказывается очень удивлен тем, что получилось, ибо часто получается
лучше, чем он предполагал, часто мысль заходит дальше, чем он рассчитывал.
Это и есть тот момент, когда будущее языка вмешивается в настоящее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115