Стояна, Николу, а теперь Петра. О ужас!»
Петр между тем прошел в нижнюю комнату. Там сидела незнакомая крестьянка.
— Ты кто такая?
— Я от Пето из Кривены.
— Из механы?
— Из механы.
— Ты сестра Стояна и дочь механджи?
— Да.
— Что же слышно хорошего?
— Один комитаджи благополучно переправился, а другой должен приехать сегодня ночью.
— И что же?— спросил Петр.
— Тот, который переправился, говорит, что второе-должен тебя видеть. Тебе надо ехать в Кривену. Иначе ему придется приехать в Рущ'ук.
— Он переправится ночью?
— Да.
— Хорошо. Я постараюсь к ночи быть там. А ты не переночуешь у нас?
— Нет, мне надо вернуться. Без меня некому будет, устроить переправу.
— Закуси по крайней мере.
— Нет, телега ждет. Отец приказал переговорите с тобой и тотчас же возвращаться.
В девушке чувствовалась такая деловитость, что Петр: не стал ее удерживать. Повторив еще раз, что. ночью приедет в Кривену, он проводил ее до дверей.
Из-за усиленного полицейского надзора Петру не лег ко было уехать в Кривену. Он пошел в лавку спросить у матери, нельзя ли придумать какой-нибудь предлог для поездки, но он подвернулся сам собой. Навстречу ему попалась коляска, в которой сидели три человека с тремя легавыми собаками. Это были чиновники итальянского и английского консульств, а правил коляской курьер-одного из консульств. У каждого в руках было ружье, сбоку ягдташ... Очевидно, чиновники собрались на охоту. И люди они были запасливые, потому что в коляске лежало еще несколько ружей и ягдташей.
— Стой!— крикнул один из путешественников при виде Петра.— Садись с нами!
— А куда вы едете?
— К устью Янтры.
— Подождите, только соберусь.
— Ни минуты не ждем.
— Но ведь...
— Никаких «ведь»... Вот тебе два ружья и три ягдташа! Бери любые и садись! Мы тебя похищаем.
Нельзя было пропустить такой удобный случай, и Петр не колебался ни минуты. Ему хотелось только предупредить мать, но иностранцам так понравилось «похищение», что они и на это не согласились. Петр сел в коляску, лошади тронули, итальянец запел охотничью песнь, англичанин выстрелил в воздух. Компания только что позавтракала и была навеселе. Крупной рысью проехали через Рущук. В воротах караульные отдали им честь. Только в пути Петр узнал, что охотники едут за город недели на три.
— Что мать подумает?— беспокоился он. Но делать было нечего. Лошади шли рысью, путешественники пели, стреляли, собаки лаяли. Прохожие и проезжие, встречавшиеся по пути, останавливались и смотрели, как забавляются подгулявшие представители европейской цивилизации.
«Протрезвятся»,— подумал Петр. Предположение это было, однако, ошибочным. Разумеется, господам следовало протрезвиться, но каждый Из них запасся на дорогу манеркой, полной коньяку. Они пили сами и заставляли пить Петра, так что ему, чтобы не напиться пьяным, приходилось хитрить. Он только прикладывал манерку к губам и делал вид, что пьет.
Петру в этот день везло: даже состояние этих господ было ему на руку. Сначала они хотели ехать прямо в Систово и там переночевать, но это оказалось неосуществимым. Правда, итальянец и секретарь английского консульства кое-как доехали бы, но довезти второго англичанина было невозможно. Он уже два раза падал из кыляски и сильно расшибся. Пришлось ехать шагом и часто останавливаться, чтобы поправлять сиденье. Англичанин пользовался каждой остановкой, чтобы лишний раз хлебнуть из манерки. Охотники только к вечеру дотащились до Кривены. По дороге их обогнал воз, на котором ехало несколько крестьянок, и среди них Марийка. Петр слегка поклонился ей, но она не ответила на поклон.
В Кривене консульский курьер велел позвать чорба'д-жию, который удобно разместил гостей. Сами они были не в состоянии сойти с коляски,— пришлось нести их на
руках. Итальянец продолжал петь красивым, но порядоч-но охрипшим басом, пока не заснул. Один англичанин тоже хрипло выкрикивал: «Боже, храни королеву...», второй что-то бормотал. Наконец и они уснули.
Один только Петр не спал. Дождавшись, пока все стихло, он встал и отправился в механу.
Там уже не горел свет, дверь была заперта. Петр постучал. Послышались шаги,, и мужской голос из-за дверей спросил:
— Кто там?
— Приезжий из Рущука.
— Какой приезжий?
— Тот за которым посылал Пето. Пето отворил дверь и вышел.
— Марийка вернулась?
— Вернулась...— Он громко кашлянул.
Тотчас появились две фигуры: мужская и женская. Мужчина подошел к Петру, отвел его в сторону и начал тихо говорить с ним. Петр спросил:
— Где же Никола?
— Он хотел переправиться вместе со мной, но ему пришлось остаться. Он это сделает сегодня же, и мы тотчас двинемся в путь.
— Пора уже,— сказал Петр.
Марийка прошла мимо собеседников и исчезла в ночной темноте. Петр и комитаджи посмотрели в ту сторону, куда направилась девушка. К ним подошел Пето, и все трое стали прислушиваться и ждать. Ночь была тихая и сумрачная. Сгустившиеся на западе тучи поднимались вверх, предвещая дождь, а быть может, и грозу. Природа замерла,— так обычно бывает перед бурей. С дунайского берега доносилось кваканье лягушек, и Петр, которому был известен пароль, спрашивал себя, как отличить это кваканье от условленного пароля.
Прошло около получаса.
— О!— произнес Пето.
— Что такое? — спросил Петр, подходя к нему.
— Уже,— сказал механджи.— Когда он придет, ступайте в кофейню, только не зажигайте огня. Говорите сколько хотите, а мы с Марийкой покараулим здесь.
В это время послышался крик совы, который повторился, сливаясь с кваканьем лягушки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87