Сама скажи: разве это не ужасно? Разве этот мошенник не заслужил, чтобы его жгли раскаленным железом и живьем содрали с него кожу?
— Разве он умышленно вредил тебе? — промолвила Иленка.
— Умышленно или неумышленно — мне от этого не легче. Если он так поступил не со зла, это еще хуже. Если мы друг другу нечаянно вредим, то совершенно ясно, что наше общество поражено страшной болезнью. А от такой болезни необходимо лечиться, и как можно скорее... Вот я и хочу убедить тебя, что ты дурно поступаешь, отказываясь назвать сообщников Стояна.
Он остановился, ожидая ответа дочери, но та молчала.,
— Все они такие же мерзавцы, как и он. Если это дело кончится для них благополучно, они будут нам вредить и дальше.
Все эти речи не произвели никакого впечатления на Иленку.
— Ведь ты любишь отца? — начал хаджи ласковым голосом.
— Ах, отец! —вздохнула Иленка.
— Должно быть, ты больше любишь Стояна,, который и мне и тебе причинил столько зла.
— Я ведь уже говорила об этом матери.
— Ты все еще обижаешься на мать, что она тебя немного побила. Перестань дуться... Мать бьет — добро творит... Ведь речь шла о моей судьбе... За то, что ты не
захотела ответить, я должен был заплатить двести меджидие и еще обязан разузнать имена. Иначе меня опять посадят в тюрьму... Сжалься надо мной!.. Тюрьма убьет меня!..
— Она тебя не убьет,— промолвила Иленка и хотела встать..
— Ну что же, скажешь? — спросил хаджи Христо.
— Я скажу туркам, что только я одна все знаю... Пусть оставят тебя в покое. Я им расскажу, как я всех услала из дому, чтобы никто, кроме меня, не видел заговорщиков и... пусть меня на горячие уголья кладут...
Она сказала это таким решительным тоном, что невозможно было сомневаться в ее готовности перейти от слов к делу.
— Дура ты! Тебя не станут на горячие уголья класть. Тебя отдадут заптиям, чтобы они издевались над тобой... Не забывай, что ты не магометанка и женщина... Твои слова не имеют для турок никакого значения. Не ты за себя отвечаешь, я за тебя в ответе. Хочешь погубить меня — губи!
— Я не хочу губить тебя, отец, но не хочу губить и тех, у кого есть дело, которое священнее и дороже денег.
— Это все мелкота,— презрительно возразил хаджи Христо,— у которой нет ни гроша за душой.
— Станко действительно беден, но у Стояна есть деньги.
Когда Иленка назвала Станко, хаджи только поморщился, но когда она произнесла имя Стояна, он смутился и не знал, что ответить, так как ему было известно, что у банкиров положено отцом Стояна немало денег, и это сыграло известную роль в его желании выдать Иленку за Стояна.
Иленка вернулась в свою комнату, сняла верхнее платье и села за вышивание. Она не оставила намерения уйти из дому, а только решила сделать это позже, чтобы не говорить, с какой целью уходит. Для этого надо было обождать, когда в гостиной никого не будет. Ждать ей пришлось недолго — хаджи Христо вскоре ушел, и Иленка, надев яшмак и фереджию, выбежала на улицу. Шла она быстро и через несколько минут очутилась у ворот Мокры. То, что она здесь увидела, удивило и испугало ее: вдоль стены и у ворот спали заптии. Она остановилась и хотела было вернуться, но заметила, что все они
погружены в глубокий сон. Собравшись с духом, Иленка пробежала через открытую калитку. На дворе она увидела ту же картину: заптии в различных позах спали крепким утренним сном. Девушка пробежала мимо них через двор, поднялась по лестнице, прошла в гостиную и здесь снова наткнулась на спящих. По одну сторону дивана лежал, посапывая, Аристархи-бей, по другую спал толстый усатый ага, который отдувался и посвистывал во сне носом, наигрывая сложные мелодии. Между ними, свернувшись в,калачик, тихо спал секретарь. Иленка поспешно миновала это царство сна: шла она быстро и бесшумно. Сон неприятельского лагеря успокоил ее. Ей казалось, что если бы нашли Николу и Стояна, то хранители общественной безопасности и спокойствия вряд ли спали бы. «Спят — значит, не согрешили»,— подумала она. К тому же стоявшие на столе рюмки и бутылки ясно говорили, чем занимались следователь и начальник заптии. Иленка миновала гостиную, пробежала через соседнюю комнату и вошла в спальню Анки.
Анка еще лежала в постели. Она встретила гостью ве< селой улыбкой.
— Ах, Анка, что у нас было!
— Спроси лучше, что у нас было. Они только что ушли.
— Кто ушел?
— Заптии.
— Да ведь они не ушли.
— Как не ушли?
— Я их только что видела... и на улице, и на дворе, и в гостиной.
— Почему же так тихо?
— Они все спят.
— Я и не знала,— ответила Анка.— Мать разбудила меня, показала какую-то бумагу, написанную по-французски, и велела не спать, не знаю почему.
— Где же мать?
— Не знаю... Она сказала, что скоро вернется.
— А... они?
— Не знаю, что с ними... Заптии, как только вошли, отправились прямо к тайнику.
— И что же? — спросила Иленка испуганно.
— Их там уже не было.
— Слава богу!
— Они были в саду. Я их предупредила... и они скры-лись...
— Почему же заптии остались?
— Они всю ночь искали.
— Может быть, еще будут искать,— заметила Илен-ка,— а в надежном ли месте они теперь?
— Не знаю,— отвечала Анка.— Кажется, мать пошла к ним с этой бумагой... Подожди немного, она придет и все расскажет.
— Ну, камень свалился у меня с сердца,— сказала Иленка, садясь на диван.— Если б ты знала, какую я ночь провела... Господи! Ни на секунду глаз не сомкнула.
— А я немного поспала.
— Ведь ты обо всем знала... а я знала только, что к вам пошли заптии и что они скрываются в таком месте, о котором заптии проведали.
— А кто им сказал об этом? — спросила Анка.
— Ах, не спрашивай меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87