Благодаря этому во всех странах, находившихся под властью турок, сооружались отличные колодцы. (Это, пожалуй, единственное, за что их можно помянуть добрым словом.)
Таким образом, дом Мокры отличался от других болгарских домов лишь наличием колодца. Внутреннее устройство дома напоминало лабиринт, там были потайные ходы, скрытые, лестницы, закоулки и убежища, которые теперь устраивались больше по привычке, нежели по. необходимости. Уже минуло время, когда турки в таких городах, как Рущук, устраивали облавы на мальчиков, чтобы воспитывать из них янычар, и на молодых женщин, чтобы заточать их в гаремы. Реформы последних лет охраняли и тех и других, но все же они не в состоянии были устранить укоренившееся недоверие, и дома продолжали строиться по-старому, и по-прежнему потайные ходы в садах соединяли соседние дома.
В квартале, где находился дом Мокры, существовало предание, будто в ее саду находится самое верное убежище. Рассказывали, что однажды в ее доме целую неделю скрывались женщины с детьми и девушки и что турки, обшарив все сады и все дома вокруг, так и не нашли их. Но это было очень давно, теперь никто, кроме Мокры, не знал, где находится это убежище. В саду ничто не выдавало наличия тайника. Единственной особенно-
стью сада был колодец, но что такое колодец? В колодце вода — вот и все.
Все, да не совсем. Дело в том, что в одной из стен колодца находилось незаметное сверху отверстие, мимо которого поднимались и опускались бадьи. Отверстие вело в подземную горизонтальную галерею метров полтораста длиной, выходившую на склон обрыва. Выход из галереи со стороны Дуная был отлично замаскирован остроконечным камнем и росшими здесь кустами. К отверстию невозможно было подойти ни сверху, ни снизу. По обе стороны галереи имелись ходы, которые вели в два обширных подземелья, напоминавшие залы древних катакомб. О древности этой постройки свидетельствовали каменные своды галерей и залов, которые подпирались посредине каменными колоннами. В Болгарии часто встречаются подобные сооружения. Но они, по всей вероятности, возводились болгарами не во время турецкого владычества, а раньше, хотя в болгарских городах и селах до последнего времени строились тайные убежища. Болгарам приходилось изыскивать всевозможные средства, чтобы как-нибудь противостоять турецкому произволу и насилиям. В борьбе за существование не только животные, но даже растения природа наделяет всевозможными средствами защиты, при помощи которых даже слабые могут вести борьбу с сильными. В данном случае в руках Мокры оказалось готовое сооружение, всеми забытое, которым некогда пользовались местные жители.
Мокра и сама не знала, на что может пригодиться это убежище. Вначале она хотела поместить туда беглеца из тюрьмы, но это было совершенно излишним. Бывший арестант преспокойно прожил у нее несколько дней, потом загримировался, переоделся и с чужим паспортом, которым Мокра его снабдила, никем не узнанный, благополучно добрался до Румынии. Он-то и связал Мокру с агитаторами. Эта связь первое время ограничивалась тем, что Мокре удалось продолжить деятельность, начатую еще до неудачного восстания, в котором погиб ее сын. Эта деятельность сводилась исключительно к пропаганде. Мокра взялась доставлять запрещенные издания, что ей легко удавалось благодаря ее торговым связям с Румынией. Вместе с различными товарами к ней теперь поступали и запрещенные издания, которые брал у нее
Станко. Но Мокру это не удовлетворяло. Она мечтала о том же, о чем мечтал ее старший сын и погибшие вместе с ним товарищи. Выступление, имевшее такой печальный исход, казалось ей не только справедливым, по необходимым, более того, даже легко осуществимым. Вера в возможность во'сетания зиждилась на ее глубочайшем убеждении, что болгары не пожалеют никаких жертв ради свержения турецкого ига. Она говорила об этом с заключенными в тюрьме, говорила и с тем юношей, которому благодаря ее помощи удалось бежать.
— Вы бы поменьше занимались писаниной да печатанием книжек, а побольше бы револьверов закупали.
— Одних револьверов мало,— возразил молодой человек.
— Покупайте ножи.
— Ножи у нас тоже были.
— Чего же вам не хватало? Ружей?
— Да, пожалуй, но еще меньше было у нас людей.
— Вы что же, не умели их поднять?
— Дело не в этом, у нас было мало вожаков. Мокра призадумалась и сказала:
— Да, твоя правда. Нужны люди опытные, знающие. Мой старший сын, который погиб, учился торговому делу. А Петр учится философии. Может, философия пособит нам изгнать турок?
Петром звали среднего сына Мокры, который обучался в одном из заграничных университетов на философском отделении точным наукам. Но Мокра, естественно, ни малейшего представления не имела о том, чем занимался ее сын. Не больше нее разбирался в науках и беглец, который, подумав, сказал:
— Не знаю, может, пригодится и философия.
— Поезжай к нему и передай от меня, чтобы он обучался таким наукам, которые помогут нам выгнать турок. Будь моим посланцем...
Она дала ему денег на дорогу и велела дочери написать письмо. Ожидая второго сына, Мокра занималась распространением запрещенных изданий, которые получала раз или два раза в неделю и передавала Станко. В Рущуке никто не мог заподозрить, что этот тихий, скромный учитель начальной школы, отец большого семейства, занимается подобной деятельностью. Местные
власти скорее могли представить себе светопреставление, чем Станко в роли опасного агитатора. Станко действовал не по собственной инициативе,— он был только исправным и усердным орудием в руках Мокры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87