От радости она чуть не захлопала в ладоши. Ведь никто не узнает Стояна, если он наденет женское платье. Она тотчас побежала домой, взяла яшмак и фереджию, в которых обыкновенно выходила на улицу, и, никем не замеченная, вернулась обратно в сад. Когда Анка подходила к малиннику, где спал Стоян, сердце ее громко забилось.
«Спит он или уже проснулся?» — думала молодая девушка. Она остановилась, долго прислушивалась и наконец решилась раздвинуть кусты.
Что это значит?.. Никого!.. Куда же он ушел?
Анка испугалась и загрустила. Она не могла понять, куда он делся. Ведь она глаз не сводила с малинника. Где же он? Вот загадка!
Стоян появился перед девушкой так неожиданно, что она вскрикнула:
— Ах!..
— Тише, — шепнул он, — я ждал Мокру, Петра или тебя, чтобы попросить у вас приюта.
— Вот, возьми, — сказала молодая девушка, подавая узелок.
Стоян взял узелок, посмотрел на него, развязал и, увидав яшмак, спросил:
— Что это?
Молодая девушка до того смутилась, что ничего не могла ответить. Стоян разглядел и фереджию и спросил:
— Это для меня? -— Ну да!
— Гм... надо надеть?
— Да, — прошептала Анка, не смея поднять глаз.
— А что же мне делать с бородой и с усами? — шутливо спросил молодой человек.
Шутливый тон, как известно, успокаивает пугливых девушек и смягчает сердца суровых. Анка наконец осмелилась взглянуть на Стояна.
— Ведь усы вылезут из-под яшмака, — заметил он и начал обвязывать себе голову кисеей, под которой женщины в Турции прячут свое лицо. Сложить яшмак как следует он не сумел, и у него получилась какая-то
уродливая повязка, казавшаяся особенно смешной на мужской фигуре.
— Ну, как? — спросил Стоян. Анка посмотрела и прикусила губу.
— Красивая ханум получилась?
Девушка отвернулась и разразилась хохотом.
— Надеть фереджию? — спросил Стоян. — Нет, нет! — запротестовала девушка.
— Почему нет?— спросил Стоян.
— Яшмак надо иначе повязать.
— Как же?
— Прежде всего надо сложить как следует.
— Так?
— Нет, не так!
— Сложи, пожалуйста, сама.
Анка сложила яшмак и подала его Стояну. — Как же его надевают? — спросил молодой человек.
— Кладут на голову, загибают вокруг подбородка, а потом назад.
Стоян подставил голову, и девушка, победив робость, повязала ему по всем правилам яшмак. Под густыми складками кисеи исчезли усы и борода, лишь глаза, лоб и верхняя часть носа оставались на виду.
— Что же, теперь хорошо?
— Да. Возьми еще фереджию!
Анка подала ему длинное черное покрывало (только турчанки имеют право носить разноцветные фереджии), которую он и надел. Теперь, если бы не брюки и сапоги, видневшиеся из-под покрывала, его можно было принять за женщину.
— Пойдем!—сказал Стоян.
— Постой! — остановила его Анка. — Обожди, пока я приду...
Она побежала к дому, чтобы выпроводить служанок. Одной она приказала принести уксусу, другую послала за шелком, третью — за вязальными спицами и т. д. Выпроводив последнюю, она вернулась в сад.
Стоян был уверен, что ему придется идти по городу, и поэтому решил, что Анка ушла за туфлями и шаль-варами для него.
«Почему она не принесла все сразу?» — недоумевал он.
Анка вернулась как раз в тот момент, когда молодой человек искал ответа на этот вопрос. Остановившись перед кустами, она крикнула:
— Пойдем скорее...— и побежала вперед.
Ноги Стояна путались в фереджии, но он не отставал от своего проводника. Они пробежали сад, потом двор, затем еще какой-то дворик, оттуда поднялись на крытую лестницу, потом в сени и наконец вошли в горницу. Тут Анка отворила дверь в шкаф и сказала:
— Иди туда.
Стоян вошел в шкаф, задняя стенка которого была приподнята и подперта палкой, и подлез под нее. Анка убрала палку, стенка опустилась, и молодой человек очутился в комнате, имевшей около десяти шагов в длину и четырех в ширину. Комнатка освещалась высоким узеньким окном и несколько напоминала внутреннюю часть сундука. Здесь была свернутая постель, различные мелкие вещи, а у одной из стен стояла лесенка, при помощи которой можно было проникнуть через люк в полу на дворик. Все это составляло тайну женской половины, представительницы которой могли таким образом скрываться в случае необходимости.
Итак, стена опустилась, и Стоян остался один. Осмотревшись, он прошелся взад-вперед, сел на постель и спросил себя: «Как же теперь быть?»
Не успел он ответить на этот вопрос, как через отверстие в стене проскользнул поднос, уставленный вареньем, водой и черным кофе. Стоян увидел по ту сторону отверстия лицо Анки. Молодой человек отведал варенья, запил водой, взял кофе, поблагодарил и спросил:
— Скажи мне, зачем ты пришла в малинник с фе-реджией и яшмаком?
— Затем, чтобы никто тебя не узнал, когда мы проходили через сад.
— Кто же тебе сказал, что я в саду?
— Никто мне не говорил.
— Но ведь ты для меня принесла фереджию и яшмак?
— Да, для тебя, потому что за твою голову обещают награду.
Стоян не имел понятия, что голова его уже оценена. — Награду за мою голову?
— И даже большую: тысячу куруш.
— А я и не знал об этом...
— Да, тысячу куруш обещают, — повторила девушка и удалилась.
Стоян опять остался один, но вскоре поднос появился снова, и в отверстии послышался голос Анки.
— Прошу, — пригласила она, подавая завтрак, состоявший из ветчины, копченого языка, икры, сыра„ халвы, маслин, хлеба и бутылки вина. Стоян взял поднос и хотел заговорить, но девушка уже исчезла. Еда показалась молодому человеку особенно вкусной, так как три последних дня он питался мамалыгой, сыром и луковицами, которые достал в Кривене. Стоян съел, все, что было на подносе, затем поставил его в угол, развернул постель и лег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87