— Узнает в конце концов и расскажет, а тогда погибнет много народу.
— Нет, он не расскажет,— заметил Никола.
— Почем ты знаешь?
— Иленка так сказала.
— Да разве это от нее зависит?
— От нее,— подхватила Анка,— ведь только она знает имена тех, кто был на сходке. Из-за этого у них в доме был страшный скандал. Хаджи Христица била Пленку, за волосы по полу таскала.
— Ах, подлая! — воскликнул Никола.— Подлая! — повторил он гневно и, обращаясь к Стояну, прибавил: — Вот видишь, не надо искать грожданов, чтобы встретиться с мерзостью. Хаджи Христо больше меня «обтесался», и если б не Иленка... Нельзя ли мне повидать ее? — спросил он Анку.
— Можно, только не сегодня. Она хотела прийти, и непременно, только сегодня уже поздно.
— А я хочу сказать ей одно словечко.
— Она придет...
— Однако,— перебил Никола, оглядывая себя,— нельзя ли мне переодеться? Я оставил в лавке свое платье. Как бы мне его получить?
— Погоди, пока мать придет,— отвечала девушка. Вскоре появилась Мокра. Она принесла Николе не его крестьянскую одежду, а костюм Петра. Мокра шутила, болтала, делилась с молодыми людьми новостями,, полученными ею из конака, по которым можно было судить, как обстоят дела у арестованных. Стоян беспокоился за отца.
— Ничего ему не сделают,— сказала Мокра.— Ме-ханджи прекрасно держится. «Знать не знаю, ведать не ведаю»,— вот и все. Свидетели у него отличные — сами турки. Он все хвастается своей верностью падишаху и доказывает ее тем, что уже сорок лет кофе варит... Но вот у кого дела плохи...— Мокра назвала имена нескольких ни в чем не повинных людей, которые путались в ответах и наговаривали на себя бог знает что. Между ними были и такие, которые прослыли за заговорщиков, хотя в действительности ничего общего с ними не имели. На допросе же оказалось, будто они весьма опасны, и теперь им угрожает суровое наказание. Но хуже всех пришлось Станко и Грождану, которые имели непосредственное отношение к делу Стояна.
— Надо мне пойти вместо Станко,— сказал расстроенный Стоян.
— Это было бы глупо,— сказала Мокра.— Станко ты не поможешь, а себя погубишь. Пусть он остается на своем месте, а ты на своем. Когда сыновья мои погибали, я не думала, что кто-то другой должен быть на их месте. Каждому свое. Если бы турки поймали тебя, тогда дело другое. Но раз тебе удалось уйти, постарайся, чтобы они тебя еще попомнили. Теперь на твоей совести не грех, а новые обязанности. Понял?
Слова Мокры были как бы завещанием двух погибших молодых людей. Голова одного, насаженная на жердь, не была еще забыта жителями Рущука, а похороны другого происходили так недавно! Юноши ценили каждое слово Мокры, оно было для них свято. Речь ее несколько успокоила Стояна, хотя ему было очень жаль Станко и его детей.
— Быть может, господь бог не даст ему погибнуть,— сказал он.
— Вряд ли,— ответила Мокра.
— Почему?
— Болтает он много. — Как это... болтает?
— Режет правду туркам в глаза.
— Да что ты? ведь он такой молчаливый.
— Молчал, когда говорить не надо было, а теперь вот заговорил, да так спокойно, словно в кофейне беседует.
— Откуда это, Мокра, ты все знаешь?
- От свидетелей и от заптии, которые приходят ко мне в лавку. Я им даю мастики, а они все рассказывают. Стоян вздохнул.
— Если бы я был на месте Станко,— сказал Никола,—вот уж наговорил бы я туркам!
Ночью Стоян и Никола спустились по лестнице, чтобы подышать свежим воздухом в саду. Никола внимательно посмотрел на колодец.
— Куда ты так пристально глядишь? — спросил Стоян.
— Смотрю, все ли в порядке.
— А что такое?
— Так, вообще,— ответил Никола, не желая без разрешения Петра открывать секрет колодца. Вдруг он заговорил об Иленке:
— Все время думаю об этой девушке.
— Нравится она тебе?
— Ах! — воскликнул Никола.— Я бы для нее... я бы для нее... Не знаю почему, да только я готов за нее хоть на край света пойти.
— А ведь она должна была стать моей женой, — заметил Стоян.
— Ну и что же? — спросил с беспокойством Никола.
— Нас разделила Болгария.
— Так ты ради Болгарии отказался от нее?
— Не то чтоб отказался... Ни я от нее не отказывался, ни она от меня. Просто отец и мать ее меня прогнали, когда я бросил торговлю и пристал к комитету.
— Я бы себя прогнать не позволил,— сказал Никола.
— А что бы ты сделал?
— Что?.. гм... Разве не женятся без позволения родителей? Я бы... я бы...
Он хотел сказать: «Уж я на твоем месте нашел бы средство»,— но, предпочитая самому быть на месте Сто-яна и отыскать для себя такое средство, умолк.
Стоян прервал его размышления.
— К тому же,— сказал он,— Иленка как-то со мной не сближалась.
— Не хотела за тебя выходить? — подхватил Никола.
— Не знаю, она ничего не говорила... впрочем.— Он махнул рукой.
— Ведь ты не стал бы драться со мной из-за нее?
— Не знаю,— отвечал Стоян, которому, по-видимому, не хотелось говорить на эту тему.
Темная безлунная ночь располагала к таким разговорам. Звезды были рассыпаны по всему небу, а ведь известно, что звезды имеют волшебное действие на влюбленных. Оба молодых человека были влюблены, только один из них не умел выражать своих чувств, а другой, хотя отлично в них разбирался, не хотел говорить. Так, беседуя, они прохаживались по двору, но вдруг оба остановились и стали прислушиваться. Кто-то колотил в ворота.
— Что это? — спросили они одновременно.
В это мгновение в саду показалась какая-то белая фигура, которая тенью мелькнула мимо них, шепнув: «Заптии»,— и тотчас скрылась.
— Анка,— прошептал Стоян.
— Пойдем,— сказал Никола.— Увидишь теперь, почему я так внимательно осматривал колодец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87