— Вам же лучше будет.
— Почему лучше?— в недоумении спросил ага.
— Вы только напрасно погубите себя. У этого ко-митаджи семь револьверов, если не больше.
Заптии мгновенно остановились.
— Я, правда, не считал,— продолжал Станко,— но видел здесь один, здесь другой, здесь третий,— он тыкал пальцами в свой пояс, указывая места, где якобы находились револьверы Стояна. Турки смотрели, слушали и не двигались с места, а Станко медленно продолжал: — Здесь четвертый, здесь пятый, здесь шестой, здесь седьмой, здесь девятый, здесь...
— Тсс... Хватит! — крикнул ага.
— Постой немного, ага эфенди! Дай досчитать! Здесь один, здесь другой, здесь третий...
— Эй, вперед! — крикнул ага заптиям.
Но заптии не особенно спешили. Они вынули из-за пояса свои револьверы и начали их осматривать.
Осмотрев револьверы, они вынули из ножен тесаки. Первый заптия взял револьвер в правую руку, тесак в левую, потом передумал и переложил тесак в правую руку, а револьвер в левую, и пошел вперед. Но Станко ухитрился задержать его еще на минуту.
— Как же ты будешь ловить комитаджи?— спросил он заптию.
Тот остановился на минуту, потом решительно направился к двери, оттолкнул Станко, отворил дверь и вошел в соседнюю комнату. У очага спиной к вошедшим сидела женщина, а к ней, словно цыплята к наседке, прижималось пятеро детей. Женщина не оглянулась. Заптии один за другим входили в комнату, осматривая все кругом. Кроме женщины и детей, здесь никого не было: Один из заптии заметил дверцу в чулан, отворил ее и переступил через порог. За ним последовали остальные. Дверь из чулана во двор была открыта. Осмотрев все, заптии пошли дальше, держа в руках револьверы и тесаки. Во дворе они нашли опрокинутую вверх дном лоханку, несколько разбитых крынок, метлу и кучу мусора. Один из заптии перевернул лоханку, но Стояна под ней не оказалось. Заптии осмотрели каменную стену, окружавшую дворик. Она была ветха и в нескольких местах обвалилась. За стеной с одной стороны был сад, с другой — соседний дом, с третьей — дворик.
Заптии смотрели, соображали, и наконец один из них отправился с докладом к аге.
Ага, который оставил при себе несколько человек, выслушав доклад, велел наблюдать за Станко, а сам вышел во двор, осмотрел все кругом, махнул рукой и приказал поворачивать обратно.
— А этого негодяя,— произнес он, указывая на учителя,— связать и отвести в тюрьму.
Приказание было тотчас же выполнено.
Как только заптии вывели из школы связанного Станко, стоявшая все это время на улице, цыганка подошла к аге.
— Ага эфенди,— начала она,— разве не я привела вас сюда?
— Ну так что же?
— А награда?
— Мы не поймали Стояна Кривенова.
— Зато вы поймали другого.
— За другого не обещано тысячи куруш.
— А сколько же?
— Ничего.
— А я-то ходила, ходила, водила вас, все ноги о камни разбила... только и думала, как бы вам помочь. Ах, доля моя горькая,— причитала старуха.— Если б вы никого не поймали... а то ведь поймали — не одного, так другого. Можете его вешать, четвертовать или на кол сажать. Если за одного обещали тысячу куруш, ,то за другого надо хоть сто дать...
Ага сплюнул.
— Может, сто слишком много?— не отставала старуха.— Ну, так пятьдесят, а если не пятьдесят, то хоть десять, а не десять, так пять, а не пять,, так сколько же?
Ага ничего не ответил. Пришли в конак. Станко уве-ли в тюрьму. Ага отправился в канцелярию, где застал Аристархи-бея, который, сидя на софе, перелистывал какие-то бумаги.
Аристархи-бей, который был направлен сюда для ведения следствия, сам еще не знал, что делать. Усевшись возле него, ага рассказал о своем приключении.
— А! — обрадовался следователь.— Где же эта цыганка?
— Она осталась на дворе.
— Надо ее позвать
По приказанию аги, немедленно ввели цыганку.
— Когда и где ты встретила комитаджи?— спросил ее следователь.
— Он вылез из бочки, джанэм,— ответила цыганка. — Из какой бочки?
Цыганка все рассказала и кончила просьбой, чтобы ей уплатили обещанную награду.
— Посмотрим,— отвечал Аристархи-бей.
— Она согласна получить пять куруш,— заметил ага.
— Посмотрим,— повторил следователь.
— Ведь я привела вас, если не к одному, то к другому.
— Посмотрим,— снова сказал следователь.
— Как, джанэм, неужто ты отпустишь меня с пустыми руками?
Бей вынул из кармана кошелек и дал цыганке куруш, что в переводе на французские деньги составляет двадцать сантимов. Старуха не знала, как благодарить за такую щедрость.
— Может быть, ты еще понадобишься, тебя тогда позовут.
Старуха ушла.
— Привели уже механджи из Кривены? — спросил Аристархи-бей.
— Да, сегодня утром.
— Надо арестовать хаджи Христо.
— А еще кого?
— Потом увидим.
— Лучше бы забрать сразу побольше, а потом кой-кого и выпустить можно.
— Когда займемся поиском комитета, найдется немало подозрительных.
— Каких подозрительных?— спросил ага.
— Таких, которые смотрят исподлобья, которые заикаются, которые бледнеют, которые краснеют, которые много говорят, которые молчат, которые...— Бей не мог больше подыскать подходящих выражений. Ага подсказал ему:
— Таких, у кого деньги есть.
— Ну да, конечно... такие опасны...
— Жаль, что Петра нельзя трогать.
— Да....
— А почему его запретили трогать?
— Политика,— отвечал Аристархи-бей, углубляясь в свои бумаги и не отвечая на дальнейшие вопросы.
Прошло около получаса.
— Пусть приведут сюда механджи из Кривены,— сказал Аристархи-бей.
Ага отдал приказание, и вскоре послышался лязг цепей. В канцелярию ввели Пето. Лицо его не выражало ни уныния, ни робости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87