Восток и Запад перемешались здесь между собой, и можно было предвидеть, что последний, завоевав прежде всего главную улицу, ведущую от порта к вокзалу, постепенно вытеснит турецкие мазанки и с остальных улиц. Среди населения также была заметна перемена, предвещавшая победу Европы над Азией. Христианское население состояло из румын, болгар, греков, и армян. К нехристианам принадлежали турки, черкесы и евреи. Все население, за исключением черкесов, понемногу цивилизовалось. Даже турчанки начинали проявлять любопытство, а христианки осмеливались выходить на улицу без покрывал. Румыны и болгары — мужчины и женщины — охотно надевали европейские костюмы. Это был своего рода бунт. В результате население разделилось на две группы: одна из осторожности сохраняла верность старым обычаям, другая, более смелая, не подчинялась им, стремясь порвать с невольническим прошлым. Среди горожан появились даже франты и франтихи, к которым Стоян, получивший образование в Бухаресте, если бы захотел, мог бы присоединиться. То, что он был сыном кабатчика, не являлось препятствием. В обществе, не имевшем понятия о родовых правах и привилегиях, не обращали внимания на происхождение и титул. В Болгарии не было ни графов, ни баронов, ни рыцарей. Один только Богориди называл себя князем, но и он скоро стал не то румыном-, не то греком. Стоян, у которого были иные интересы, хотя и не избегал общества, но не разделял его увлечений.
В читальне он познакомился с представителями местной интеллигенции, настроенной весьма миролюбиво. Все они придерживались одного мнения: дай бог, чтобы не было хуже, тогда, быть может, станет лучше.
Этим принципом руководствовались и хаджи Христа, и члены меджлиса (городского совета), избранные болгарской общиной, и большинство населения Рущука. Это первое время импонировало Стояну, рн молча слушал споры по различным общественным вопросам, которые часто происходили в читальне, так как болгары любили спорить и рассуждать на подобные темы. К этим беседам прислушивались и другие молодые люди. Среди них был один молодой человек лет двадцати, который обыкновенно приходил в читальню в субботу вечером и оставался там до понедельника. Стоян заметил, что он внимательно следит за разговорами, но еще внимательней читает. В воскресенье его всегда можно было застать за книгой. Он был одет бедно, в полуболгарский-полуевропейский костюм. По-видимому, одежда его состояла из различных подаренных ему предметов. Обут он был в лапти. Однажды Стоян спросил заведующего читальней:
— Кто это такой?
— Не знаю,— последовал ответ.— Зовут его Никола. Он приходит в субботу вечером и уходит в понедельник утром. Выпросил разрешение.
— Так он две ночи ночует в читальне?
— Да, ночует, и за это моет полы. Приносит с собой свечку и, видно, все ночи напролет читает и пишет.
— Удивительный человек!
Стоян заинтересовался Николой. Ему захотелось познакомиться с юношей, и однажды в воскресенье он поздно вечером явился в читальню. Сквозь щели ставен виднелся свет. В читальне, кроме Николы, никого не было. Наклонившись над столиком, он что-то писал.
— Здравствуй,— приветствовал его Стоян. — Здравствуй,— отвечал Никола.
— Почему ты пишешь по ночам?
Молодой человек поднял голову, посмотрел на Стоя-на и ответил:
— Днем мне некогда.
Стоян подошел и увидел, что перед Николой лежит словарь.
— Что это ты пишешь?
— Переписываю.
— Словарь?
- Да.
— Зачем?
— Купить мне книгу не на что, а выучиться хочется.
Словарь был французско-сербский, изданный в Белграде в 1846 году. Никола переделывал его в алфавитном порядке в болгаро-французский, но, очевидно, записывал не все слова. Стоян пригляделся и заметил в его работе какую-то систему. Было ясно, что Никола не просто переписывает слова, а отбирает те, которые ему нужны.
— Так ты учишься французскому языку?
— Да,— ответил Никола.
— Учишь слова?
— Да, учу слова, а потом буду говорить.
— Но ведь мало выучить слова, надо знать, как их произносить и как соединять.
— А что это такое?
— Прочти мне это слово.— Стоян указал ему на слово хлеб.
Никола прочел так, как было написано: «паин».
— Так пишется, а произносить надо иначе.— Стоян произнес слово правильно.— Вот видишь, а ты выучил бы совсем неверно.
— Ах, господи! — вздохнул Никола.
— Так ты «хочешь научиться говорить?
— И говорить и книги читать.
— Тогда тебе нужно познакомиться с грамматикой и научиться правильному произношению.
— А что такое грамматика?
— Она учит правильно говорить и писать. — Ах, как бы мне хотелось выучить ее!
— Откуда у тебя такая страсть к ученью?
— Откуда?.. не знаю.
— А чем ты занимаешься?
— Я работаю у портного.
— Давно?
— Вот уж скоро год.
— Откуда ты родом?
— Из Котла.
— А дома, ты тоже портняжил?
— Нет, я поступил к портному только в Рущуке.
— Чем же ты занимался дома?
— Овец пас.
— Но ведь ты умеешь читать и писать.
— Да, я еще в детстве выучился грамоте, а потом...
— Что же потом?
— У меня были книги, и я их читал, когда пас овец.
— Какие у тебя были книги?
Никола стал перечислять: «Митарствата на Блаженна Теодора», «Ревизията на Святая Богородица», «Чу-десата на Святая Богородица». Первая из этих книг повествует, как грешница спаслась молитвой святому Василию и покаянием, вторая описывает мучения, которые богородица видела в. аду, третья дает подробное описание девяноста девяти чудес, совершенных богородицей. Из таких книг вначале состояла вся болгарская литература. Они были особенно распространены среди тех, кого, кроме грамоты, ничему не учили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87