— Дешево взял! — заметил Петр.
— Он человек не глупый. Видит, что больше не дам. Какая ему польза, если Станко повесят. Вот он и рассудил, что лучше получить пятьдесят, чем ничего.
— Разве Станко обязательно повесят?
— Им некого вешать, а между тем, ввиду сербской войны и всяких других затруднений, им надо повесить хотя бы двоих. Вот они и наметили — Грождана, крестьянина из Кривены, и Станко. Есть еще третий, какой-то Думитрий. Он в пьяном виде скакал верхом по турецкому кварталу и вопил, что турецкое владычество уже кончилось. Если бы им удалось схватить тех, кто участвовал в сходке у Стояна, они выпустили бы Грождана, Станко и Думитрия. У них в таком случае было бы семь человек.
— О какой сходке ты говоришь? — спросил Петр.
— Да о той, на которой вы решили присягать.
— А!..— воскликнул: Петр.— Так они знают об этой сходке?
— Знают. Хаджи Христо им рассказал.
— А участников он не выдал?
- Их имена знает только Иленка, но она ни за что не. хочет сказать...— Мокра рассказала сыну всю историю и описала сцену, свидетелем которой она была сама.— Да, мать таскала ее по полу за волосы.
— Молодец девушка! — восхитился Петр.
— Если б не она, турки все уже знали бы. Родители и теперь не дают ей покоя. А проболтайся она, турки, хотя Стояна и Николу они все равно не поймали бы, взяли бы других.— И Мокра назвала четыре фамилии.
— И меня тоже,— прибавил Петр.— А если меня и остальных не поймают, за нас сложит голову Станко.
— Э-э, не сложит,— ответила Мокра.— Я уже договорилась с Аристархи-беем.
— Он ведь негодяй.
— Верно, хитер. Я знаю,, что он замышляет.
— Что? — спросил Петр.
— Он согласился выпустить Станко за пятьдесят меджидие, чтобы потом арестовать его, а заодно и тебя. Он надеется таким образом получить не пятьдесят, а пятьсот меджидие. Он не знает о колодце, куда мы спрячем Станко. Пусть ищет сколько хочет. Аристархи-бей хитер, да и я не глупа. Так вот что: ты делай вид, будто ничего не знаешь о сделке. Если он станет приставать к тебе, дай ему отпор. Понял?
— Конечно,— отвечал Петр.
— Он непременно явится к тебе.
— Да, да... но я не о нем теперь думаю.
- А о ком?
— Об Иленке... Не ожидал я от нее такой стойкости.
Молодец девушка!
Мокра чуть было не сказала о выдержке из протокола, которая была причиной озлобления Николы претив Стоя-н,а, но сдержалась. Старуха мечтала женить Петра на Иленке, но не высказывала этого желания, так как знала, что родители девушки прочили ее за Стояна. Да и в протоколе говорилось о любви девушки к молодому человеку. Теперь обстоятельства сложились так, что мечты Мокры могли бы осуществиться. Мокра не могла представить себе, чтобы Иленка со временем не полюбила Петра. «С глаз долой — из сердца вон,— думала она.— Пусть только поближе познакомятся. Петр уже обратил внимание на девушку, назвал ее «молодцом» — это хороший признак». Конечно, принимая во внимание подпольную
деятельность Петра, вопрос об его женитьбе становился весьма щекотливым. Вот почему Мокра хотела устранить сына от участия в сделке с Аристархи-беем.
Власти считали, что Петр не интересуется политическими делами. Такое же мнение распространяла о нем Мокра. Его в чем-то подозревали, но он отлично маскировался своими спекуляциями. Одни говорили, что Петр хлопочет о концессии на постройку железной дороги не то из Рущука в Тырново, не то из Видина в Софию; другие полагали, что Петр собирается организовать акционерное общество по переработке костей или открыть какую-то фабрику. Петр и в самом деле часто заговаривал о подобных предприятиях и наводил справки о богатствах страны, равно как о способах их эксплуатации. Эти вопросы интересовали его, но вместе с тем служили ему маской, за которой он укрывался от людей, подобных хаджи Христо, а также от властей. Паша очень ценил Петра и, хотя подозревал в нем истинного болгарина, продолжал оставаться с ним в добрых отношениях.
О сделке своей с Аристархи-беем Мокра сообщила сыну, но делом этим хотела заниматься сама. Между тем как она и предполагала, Аристархи-бею непременно хотелось впутать в него Петра. Он несколько раз начинал издалека и наконец прямо спросил его:
— Сколько ты дал бы за освобождение Станко?
— Ни единой парички,— последовал ответ.
— Ведь это твой бывший учитель. Он учил тебя читать и писать.
— Да, и к тому же очень хороший человек.,— ответил Петр.— Мне жаль его, но...
— Дурак? — подсказал Аристархи-бей.
— Не скажу, он казался мне неглупым.
— А я говорю, что он дурак,— повторил с ударением бей.
Петр не стал расспрашивать своего собеседника, почему он так думает, и поэтому свое мнение о Станко Аристархи-бей изложил не Петру, а Мокре, с которой он часто беседовал в ее лавке. Однажды он пришел к ней,, уселся,, вытер рукой нос и сказал:
— Ваш Станко невозможный дурак. Хуже, чем можно себе представить.
— А что случилось?
— Тюрьма была открыта, он мог уйти, но не ушел.
— Почему?
— Почему?... боится. И поэтому пойдет на виселицу.
— Гм... Он никогда не отличался особенной смелостью, но я никак не ожидала, чтобы он побоялся уйти от верной смерти...
— Вот видишь!
— Нельзя ли мне поговорить с ним?
— Сколько угодно. Следствие окончено, и заключенных можно видеть.
— Когда же?
Аристархи-бей назначил час и написал разрешение. Вечером Мокра отправилась в тюрьму. Знакомый смотритель встретил ее с многозначительной улыбкой и, не взглянув даже на разрешение Аристархи-бея, впустил в одиночную камеру, где находился Станко. Они поздоровались, и Станко сказал:
— Ты хорошо сделала, что пришла. Ко мне здесь пристают со всякими глупыми предложениями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87