Сердце этой молодой девушки, намеревавшейся посвятить себя богу, наполнилось чувством умиления и радости, и она невольно стала думать о себе. Когда Иленка встала, Анка остановила ее.
— Не уходи, пожалуйста.
— Я сейчас вернусь.
— Нет, не уходи.
— Почему?
— Так, не уходи.
Она сама не могла бы объяснить, почему удерживает подругу, — просто ей не хотелось, чтоб оборвалась эта счастливая встреча. Анка без конца бы смотрела на влюбленных. .
— Ведь его надо скорее переправить в Румынию,— сказала Иленка, бросая взгляд на Николу.
— Петр приедет сегодня или завтра и отправит обоих.
— А пока Петр приедет?
— Не беспокойся. Там, где скрывается тот, найдется место и для Николы.
— О ком вы говорите? Кто это «тот»? — спросил Никола.
— Стоян.
— Стоян! — воскликнул Никола.
— Тсс... — остановила его Анка, вспомнив, что необходимо остерегаться прислуги и поскорее спрятать Николу в тайник. Она подошла к двери, выглянула, послушала, затем вернулась и отворила дверцу шкафа.
— Иленка, — сказала она, подымая предостерегающе палец, — смотри, никому ни слова!
— Анка, — ответила с упреком Иленка. — Ведь ты меня знаешь... Мокра была свидетелем... Мне хочется только убедиться, что он в безопасном месте.
— Что же ему может угрожать здесь?
— Мой отец! — прошептала она. — Что? — спросила Анка.
— Мой отец знает о тайнике.
— Так что же? Неужели он донесет?
— Господи! — воскликнула девушка в отчаянии.— Мой родной отец! Что же делать... Нет! — старалась она утешить себя. — Нет, отец не донесет... Нет, нет, он не донесет.
— Ведь он не знает... — заметила Анка.
— Если бы даже знал, если бы даже видел, он не донесет!
Водворение Николы в убежище прошло благополучно. Неожиданная встреча Николы со Стояном таила некоторую опасность: прислуга могла услышать громкие восклицания и догадаться, что в доме кто-то скрывается. Люди ведь любопытны, а языки длинны. Поэтому Мокра велела Анке предупредить Стояна о скором прибытии
Николы. Новость эта и обрадовала и опечалила Стояна. Он был рад, что Никола скрылся от турок, но ему было неприятно, что теперь Никола будет свидетелем его сви-даний с Анкой. Свидания с девушкой доставляли Стояну столько счастья, что одно только ожидание момента, когда лицо Анки появится в отверстии, сокращало время и облегчало пребывание в заточении. Но делать нечего. Стенка поднялась, вошел Никола в женском платье, и стенка снова опустилась. В эту минуту Стоян совершенно забыл об Анке. Пожав руку товарищу, он сказал:
— Добро пожаловать. Я тоже пробрался сюда в фе-реджии и яшмаке. Эге...— прибавил он,— на мне, однако, не было ни шальвар, ни папучей; ни туфель... Ты прямо настоящая женщина.
— Я прошел так через весь город.
— А я только через сад... от малинника к дому. Молодые люди поведали друг другу свои странствия.
Один из них пошел в сторону Видина, другой — в сторону Варны. Целью апостольства было пробудить болгар от пятивекового летаргического сна. Стоян и Никола рассказывали людям о четах, о свободе, о вооруженной борьбе за нее. Народ слушал, соглашался, кое-кто подхватывал слова и усваивал новые мысли, кое-где даже были организованы общества. Однако общее настроение хорошо характеризовалось приключением Стояна в доме Грождана. Стоян подробно рассказал об этом событии.
— Не знаю, право, что и думать,— сказал он грустно.— Грождан выслушал меня и как будто понял... Однако готов был допустить, чтобы жену его обесчестили. Не бросаем ли мы зерна на ветер?
— Но ведь ты задушил обидчика.
— Его должен был задушить Грождан. Пока все эти грожданы не почувствуют позора турецкого ига, надеяться не на что.
И Стоян глубоко вздохнул.
— Как же они почувствуют позор, если никто им на него не укажет? — возразил Никола.— А кто, кроме нас, может это сделать? Неужели мы отступим?
— Нет, нам отступать нельзя. Взялся за гуж — не говори, что не дюж. Я лучше всего понял свою задачу, когда наступил на грудь турку и сдавил ему горло. Хрип
его звучал для меня торжественным гимном Болгарии. Я не думал тогда ни о себе, ни о ком другом.
— Со мной,— вздохнул Никола,— ничего такого не было. Я обошел Добруджу, был в Тулче, в Бабадаге, в Варне, в Шумле, ходил по деревням и селам; никто меня не тронул. Только на обратном пути пристали ко мне черкесы, отняли деньги, последнюю прокламацию и повели, как собаку на аркане, в меджлис, где рядом с Ари-стархи-беем заседал хаджи Христо.
— Хаджи Христо в меджлисе? — удивился Стоян. — Что же тут удивительного?
— Он ведь в тюрьме был.
— За что?
— За то, что не выдал меня.
— Вот он какой смелый!
— Он выдал бы, если б не Иленка.
— Иленка! А! Иленка! — воскликнул очарованный его Никола.— Что за девушка! Знаешь, что я думаю: если б Иленка пошла по деревням и приказала крестьянам собираться в четы,— не знаю, право, нашелся ли бы хоть один, который не повиновался бы.
— Вряд ли,— усомнился Стоян.
— Я по себе сужу,— ведь я сам крестьянин.
— Пообтершийся. Эх, если б все были такими!
Так беседовали молодые люди в тайнике. Время от времени к ним заходила Анка, приносила пищу и разные новости. Она, между прочим, рассказала им, почему
хаджи Христо сидел в следственной комиссии (а не в меджлисе, как ошибочно думал Никола) рядом с Аристархи-беем.
— Сначала он был обвиняемым и находился в тюрьме; теперь он свидетель в комиссии. Он рассказал про вашу сходку в саду.
— Про какую сходку? — перебил Никола.
— Должно быть, про ту, когда ты разбил вазу,— ответил Стоян и спросил: — А еще что?
— Он рассказал и про сходку в твоей комнате.
— А! — воскликнул Стоян.
— Но он не знает, кто там был,— прибавила-Анка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87