в те дни от родовичей одного из узбекских племен — марка — на имя эмира поступило заявление о том, что, когда они, кочуя всем родом, перешли на территорию Бальджуана, там воры из локайского племени разграбили их отары овец, связав и избив пастухов. Нескольких пастухов изувечили, а одного даже убили. Люди узбекского рода обратились с жалобой к правителю Бальджуана, но Ходжибурон никаких мер не принял, должно быть получив от воров хорошую взятку... Эмир поручил расследование этого дела и задержание воров назначенному им новому правителю Бальджуана, называемому теперь и беком и мирахуром,— Мирзо Акраму.
В полном блеске и великолепии, с тридцатью солдатами и слугами правитель Бальджуана Мирзо Акрам отправился в горную страну. Миновал города, в которых великое почтение оказывали ему теперь те, кто хорошо понимал, что значило милостивое благоволение нового эмира... С особенным почетом принял его правитель Гиссара Остонакул, носивший высокое звание кушбеги. Желая показать Мирзо Акраму, какими властью и богатством он обладает, Остонакул провел гостя по всем ходам и переходам, по всем присутствиям и кладовым своей крепости, поясняя при этом, какой была эта крепость при его предшественнике и какой стала теперь.
Мирзо Акрам хоть и слышал достаточно всяких рассказов о длинной, полной волнений, кровавой истории этой крепости, с большим удовольствием осмотрел ее, ибо до сих пор ему в ней не приходилось бывать.
Тюрьма и вонючий тюремный колодец, полумертвые узники с колодками на ногах, с железными обручами на шеях, прикованные к цепям, лежавшие в низких, как склепы, подземельях, не произвели большого впечатления на Мирзо Акрама,— эка невидаль! — подобных и даже еще более ужасных свидетельств власти эмира и его правителей перевидел он за свою жизнь немало. А вот сокровищница Остонакула привлекла к себе внимание Мирзо Акрама больше, чем что бы то ни было другое.
Эта удивительная сокровищница занимала во дворце правителя большой зал, похожий на огромный амбар. Превращенный в кладовую, он был заполнен нагроможденными в беспорядке один на другой сундуками с деньгами и драгоценностями. В сундуках, на полу и на полках громоздилась золотая и серебряная посуда, блюда, кубки, чаши с самоцветными камнями, жемчугом, всевозможными украшениями. На инкрустированных перламутром, золотой вязью, ограненных минералами столах лежали ножи и кинжалы, в свою очередь украшенные изумрудом, сапфиром, ляпис-лазурью. Озлащенные, разноцветные халаты грудами лежали на прекрасных текинских и йомудских коврах, на креслах, обтянутых плюшем и шелком. Часы различной формы и вида стояли рядами на длинных, массивных полках. Клинки дамасской стали, сабли, их ножны, усеянные драгоценными каменьями, висели на стенах. Везде было множество разного вида и непонятного для Мирзо-кори назначения предметов, малых и больших старинных вещей, шкатулок, ожерелий, перстней, всего, что даже охватить не мог своим завистливым, жадным взглядом пораженный и восхищенный Мирзо Акрам... Только сейчас начал понимать он, сколь малого еще в жизни своей достиг по сравнению с Остонакулом...
Жирные, волосатые пальцы Мирзо Акрама дрожали, когда он перетрагивал ими некоторые из этих предметов, сдерживая желание погладить их и пряча даже от себя самого дерзкую мысль о том, что в рукаве своего халата он незаметно мог бы вместить немало мелких драгоценностей, которые принесли бы ему баснословную выручку, если бы удалось их вынести и надежно сбыть...
Вечером Остонакул уединился со своим гостем для интимной беседы. Гость был усажен на постеленные в три слоя шелковые и атласные одеяла, сам же хозяин сел на войлочную катанку возле оконца гостевой комнаты. Остонакул не любил роскоши и украшений в своем личном быту,— одет он всегда был просто, в его гостином зале, отделанном резьбою по алебастру, не было ничего, кроме двух подержанных войлочных катанок, двух подлокотных подушек-валиков да низкого стола с чернильницей и тростниковым пером... Вся роскошь была упрятана в кладовой от посторонних взглядов, и казалось, Остонакул сам своими богатствами ничуть не дорожил...
Наместник эмира, правитель Гиссара — богатейшего восточнобухарского бекства — счел необходимым дать новому правителю Бальджуана полезные советы о том, как следует управлять бекством, как обращаться с его населением. В интересах Остонакула было, чтобы в горных бекствах, находившихся под его негласным наблюдением, царили спокойствие и порядок. В какой-то мере он, правящий Гиссаром, был ответствен перед эмиром за них.
— Горцы — народ невежественный, непослушный, — говорил он.— С этим народом надо быть строгим. Ведь горный восточный край и все его население мы подчинили себе силой меча, эти люди наши рабы. Они должны стоять перед нами склонив головы и на все, что мы ни прикажем, отвечать: «Повинуюсь, исполню, во славу божью...» Нельзя забывать, что невежество этого темного народа не привело их ни к истинной религии, ни к пониманию справедливых законов наших...
Мирзо Акрам слушал наставления Остонакула, а мысли его были далеко. Он думал о сотнях тысяч тенег, подаренных Абдул Ахаду, дорогих конях, украшенных золотыми седлами, и драгоценных каменьях, которые преподносились эмиру, чтобы получить высокие доляшости. Вспомнил он и свою дочь Зеби, деньги, истраченные на украшения и одежду Зеби, коня и его богатое оголовье и седло, да и сто пятьдесят золотых, отданных стольничему Яхшибеку... «Теперь,— успокаивал себя Мирзо Акрам, все еще не опомнившийся от увиденного в сокровищнице Остонакула,— теперь пришло время восполнить все расходы, прибавив к добытому во много раз большее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146