Шайка Сайда Али исчезла, бесследно растаяв в горах.
Это происшествие помешало Восэ выполнить намеченный план: поход на Кангурт находился под угрозой срыва. Восэ стал спешно собирать оставшиеся силы, чтобы повести их на Кангурт.
Но тут случилась еще одна неприятность. Среди восставших распространился слух о том, что кушбеги Остонакул во главе большого войска выступил из Гиссара и уже приблизился к Вахшу, а правитель Мирзо Акрам двинулся из Кангурта походом на отобранный у него Бульджуан. Да еще кулябский правитель стягивает свое войско к дорогам, идущим с юга.
Среди повстанцев поднялась паника. Часть их разбежалась, другие заколебались. Восэ знал, что эти слухи ложны: его разведчики, посланные в направлении к Гиссару, Кангурту и Кулябу, донесли, что никаких движущихся в сторону Бальджуана войск нигде не замечено. Объявив об этом народу, Восэ удержал в повиновении заколебавшихся повстанцев, но слишком поздно — двигаться на Кангурт оказалось невозможным, сил для похода
стало явно недостаточно. Однако и оставаться на месте было опасно — при малейшей тревоге могли разбежаться и остальные.
Восэ счел нужным с частью своих сил двинуться к Вахшу. Он объявил, что пойдет к Нуреку, разрушит там единственный на всем течении реки Пулисангинский мост, дабы в случае появления солдат из Гиссара они не смогли переправиться через эту реку. А помимо того, Восэ спешил поднять к восстанию жителей попутных селений...
В Бальджуане он оставил Назира-богатыря, поручив ему собрать по возможности всех разбежавшихся повстанцев и вовлечь в восстание бедняков из окрестностей города.
Слух о наступлении войск наместника Гиссара выполз из мазара святого Бальджуана. Восэ проявил большую беспечность, выпустив на волю шейха Сайда Асрора. Восэ и в голову не пришло, что тот может навредить ему. А тот «скорпион под циновкой» мог ужалить его и — ужалил!
Подученные «пасомые» шейха ходили по улицам города и исподтишка нашептывали о приближении Остонакула и правителя. Рассказывали подробности: якобы один из дервишей, пришедший из Гиссара, своими глазами видел, как кушбеги готовит солдат для нападения на Бальджуап.
Случайно вышло так, что тот самый Кабир, которого в крепости заставили поклясться и стать шпионом, попал в руки Сайда Асрора. Один из чиновников — хранитель печати Мирзо Акрама, присутствовавший при клятве Кабира, не успел бежать вместе с правителем и спрятался в тайном углу при мазаре Бальджуана. Этот чиновник надоумил Сайда Асрора разыскать при помощи дервишей Кабира и доставить к нему. Дервишам он сообщил приметы Кабира, и те действительно нашли его и привели к шейху.
Кабир, как и большинство повстанцев, прослышав о приближении войск, перепугался за свою судьбу, тем более что, не найдя случая передать правителю и его приближенным какие-либо нужные им сведения, пребывал в большом страхе. Для невежественного сельского бедняка не было ничего ужаснее, чем предположение, что его может постигнуть божья кара за нарушение клятвы, данной им беку. Поэтому Сайду Асрору было легко подчинить его себе.
Восэ расставил у всех входов и выходов на окраинах города посты, но Кабир считался своим человеком и мог беспрепятственно на глазах у караульщиков выйти из го
рода. На это и рассчитывал Сайд Асрор. Он написал письмо на имя правителя Бальджуана, вручил его Кабиру, дал ему быстроногого коня. Ночью Кабир отправился в Кангурт. В письме сообщалось: «...мы распространили ложный слух о выступлении войска кушбеги, нацугали Атежников, часть из них разбежалась, в их числе — вор Сайд Али с его шайкой, ограбившей Хамродийон. Сейчас восставших в городе осталось немного, да и те колеблются, вот- вот разбегутся, так что, если досточтимый бек поспешит напасть на Бальджуан, победа, несомненно, быстро окажется в его руках...»
К полудню следующего дня Восэ вместе с Назимом и Ризо во главе летучего отряда добрался до большого села Туткаул, широко раскинувшегося на левобережной речной террасе над Вахшем, в узкой долине, сжимаемой в теснину крутыми склонами гор.
Амлякдар Туткаула, каким-то образом узнавший о приближении Восэ, успел удрать в Кизыл-Мазар. Восэ собрал жителей села на берегу реки и объявил им, что отныне амлякдаром у них будет Назим и что им надлежит безоговорочно подчиняться последнему.
Затем Восэ поспешил дальше, в Нурек, расположенный на правом берегу реки, ниже Туткаула. Вахш, сдавленный крутыми скалистыми горами, перевивает здесь свои могучие космы, словно страшась изорвать их о скалы той необыкновенной теснины, какую природа километрах в четырех от Туткаула поставила преградой вольному его течению. Каменная вертикальная щель перед Иуреком настолько узка, что легконогая лошадь, сделав хороший прыжок, может перепрыгнуть с одного берега Вахша на другой. Над этим ущельем, высоко над поверхностью бешено ревущей реки, переброшен маленький, уже однажды упомянутый нами мостик — покрытые хворостом и землей длинные бревна на сложенных из камней опорах. Он подобен седлу, накинутому на Вахш, чтобы его обуздать. Знаменитый на всю округу, он назывался Нурекским или, как мы уже сообщали раньше, Пулисангинским мостом. Он — единственная ниточка переправы, связывающая Гиссарское бекство с горными бекствами Бальджуана и Куляба. Всадник, въехавший на этот мост, ощущает, как дрожат скалистые берега от напора безумствующей глубоко внизу воды, рычащей, стремящейся вырваться из каменной западни, пенящейся и столь пугающей своим бешенством
человека, что не каждый решается глянуть с мостика вниз..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146